Варщик
Шрифт:
— Могильщик работает только с целыми телами, босс. Это условие, которое он не может изменить. Не получится. Варвары не просто так рвут тела одарённых. Дикари оставляют о себе след, а заодно лишают возможности воскрешения. Они не чтут правил. И они наступают…
Бита рухнул в кресло и рывком освободил рубашку. Две пуговицы покатились по полу. Босс отыскал в кармане гербуху и хотел принять, но вспомнил, что с последнего приёма не прошло и пятнадцати минут. Состояние близкое к срыву. Он стоял на краю. Уже и гербуха не помогала.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
— И по поводу долгов, — голос
— Не надо, — Бита опустил голову и махнул рукой. — Не сейчас.
— Жидкие дали нам две недели. Если мы не отдадим деньги, то они…
— Что?
— Они продадут наш долг Псам.
Бите понадобилось время, чтобы приди в себя. Эмоции захлестывали и били через край. Погиб его сильнейший боец и лучший друг. Он хотел скорбеть, пьянствовать и плакать. Хотел напиться и расхреначить всю мебель в кабинете. Выбить окно и швырнуть недопитую бутылку в картину. Какие в жопу долги?! Жидкие, Псы, Варвары… Ублюдки тянули к нему свои руки, потому что он простак. Бите приходилось не просто защищать свою территорию, ему приходилось сражаться со всеми сразу и постоянно доказывать свою силу. Он словно негр во времена рабства. Он обладал острым умом, стержнем и выдержкой. Построил вокруг себя братство и завербовал одарённых. Он приложил куда больше усилий, чем каждый из них. И всё равно он оставался простаком. Как негр выделялся цветом кожи, так Бита выделялся пустотой там, где должна быть материя.
— Новый варщик поможет? — спросил он, когда дыхание более-менее пришло в норму.
— Не могу сказать точно, — ответил Кумар. — Но другого способа нет. Мы может продать часть территории, отдать Варварам клуб, дома на севере и улицу с девочками, но это…
— Это тоже самое, что бросить оголодавшему льву крекер. Он отстанет, но ненадолго. Варвары пережуют откуп и снова оскалятся. Только к тому времени мы станем слабее. И деваться будет некуда.
— Именно, — Кумар кивнул.
— Что с пацаном?
— Питон ищет.
— И?
— Пацан является участником Болотной лиги. Живёт там, но в городе больше не показывался. Питон предложил взять здание штурмом и пленить варщика.
— Нет, нет, нет, — Бита помахал указательным пальцем. — Не хватало мне ещё войны с Жидкими. Скажи Питону, чтобы ждал!
— Время уходит.
— Ещё немного подождём, — ответил Бита и махнул рукой, приказывая Кумару убраться.
— Что будем делать, когда найдём его?
— Посадим в клетку и прикажем готовить круглые сутки! — Бита достал из ящика бутылку и грохнул дном о стол. — А если откажется, я лично вырежу ему глаза!
… … …
К обеду я успокоился. Разложил всё по полочкам и пнул под задницу панику. Вероятно, про меня спрашивал человек Розового. Придурок схлопотал по носу и позвал на помощь старшего. Хотели отомстить? Возможно.
А может я зря парюсь, и это водитель-охранник меня искал? Тот мужик дважды скупил всю гербуху. Видать понравилась. Соскучился и решил найти любимого барыгу. Отчасти я успокоил себя, но… Был и третий вариант — за мной пришли они. Не стоит их недооценивать.
Сражение с Томагавком и ультракачественная гербуха на счету одного и того же пацана не казались слишком подозрительными.
С другой стороны, я оказался на их территории. То, что представлялось обыденным мне, для других могло бить тревогу. Подавать знак, словно выстрел из сигнальной ракетницы. Оказавшись в джунглях, человек видит то, что позволяют видеть дикие звери и хищники. Какое-то время он думает, что всё под контролем, пока не потеряет бдительность.
Два дня пролетели, как под копирку. Я тренировался, ел, лежал, спал. Дважды стоял в спарринге с Деном и один раз с Вадосом. Его ножевое затянулось. На коже остался широкий белый шрам, а внутри — злость к Медному. Вадос потихоньку нагружался и восстанавливал форму.
Из двадцати четырёх пакетов гербухи, которые притащили пацаны перед бойцовым днём, осталось приличное количество лишней смеси. Я частенько возвращался к ней.
Множество часов за алхимией позволили различить почерк варщика. Кем бы он ни был, он был либо ленив, либо плох. Вместо того, чтобы добиться идеальных пропорций или сыграть качеством на слойности, он добавлял в смесь больше голубого ингредиента. Клиенты получали по мозгам, а одурманивающий и расслабляющий эффекты удерживали продажи. Работала привычка. Возможно, раньше гербуха была лучше, но со временем качество снизилось. Клиенты этого не замечали, потому что не пробовали другой.
Перед ужином я закрывался в инвентарной. Развлекался с ингредиентами, но не засиживался, чтобы не вызывать подозрений. В моём распоряжении было навалом коричневого, горка голубого, чуток бирюзы и крохи серого. Если сильно постараться, можно состряпать два пакета гербухи. Но со слойностью придётся мудохаться ни один час. Игра не стоила свеч. К тому же… Развитие вторичных связей алхимии замедлилось почти до нуля. Я работал с одними и теми же ингредиентами, из которых получались одни и те же рецепты.
Повар, что весь год печет один и тот же пирог, как и токарь, что точит одинаковую деталь, не станут профессионалами. Изготовят идеальный экземпляр? Да. Но первому окажется не по силам рассольник, а второму — работа с алмазным резцом. Так и со мной. Вторичные связи алхимии не появлялись, потому что я крутился на месте. Изучил свой кусок вдоль и поперёк. Выжал из него максимум. Но чтобы развиваться дальше, нужно взять новую заготовку. Достать из морозильника мясо, а не в очередной раз месить тесто…
Идея — отсидеться в аквариуме — казалась хорошей. Первое время. Но чем больше я об этом думал, тем чаще сомневался. Если я не показываюсь в городе, значит испугался. Если испугался, значит было чего.
Предположим, что меня ищут они. Тогда моё затворничество — стопроцентное доказательство, что Сайлок — это и есть тот парень, который делал для них зелье в другом мире. Делаю вывод. Если я не покажусь на улице в ближайшее время, они придут сами. И что-то подсказывает мне, что стены аквариума вместе с кодовым замком меня не спасут. Не спасёт Тренер, и не спасёт Дубль.