Варшавские тайны
Шрифт:
— Даже Гриневецкого?
— Всех.
Они спустились в общую комнату и поинтересовались, не нашли ли уже Нарбутта со Степковским. Нет, сказали им, не нашли. Гриневецкий отправился на трудный доклад к обер-полицмейстеру и застрял там. Про Ежи Пехура ничего нового.
Сыщики засели в цукерне на углу Белянской и Сенаторской. Спросили сразу целый кофейник, и Лыков начал рассуждать вслух:
— Все три офицера — жертвы одной шайки. И Гришка Худой Рот к этому непричастен. Но выписал его в Варшаву именно Велки Эугениуш. Только он мог так долго укрывать русских
— Согласен.
— Зачем «ивану» понадобились наши доморощенные головорезы? Чтобы повесить на них убийство Емельянова. Тут мы имеем обычный конфликт крупного уголовного с полицейским начальником. Пристав стал мешать Большому Евгению и был убит. Логично?
— Да. Пан Строба вписывается логично. Но как здесь оказался Нарбутт?
— Сейчас дойдем и до него. Гибель штабс-капитана Сергеева есть продолжение первого дела. Понадобился новый покойник, чтобы привлечь внимание полиции и сдать ей Гришку. Повесив на него оба убийства. Придумал и организовал это вранье Нарбутт.
— Но зачем?
— Помнишь, что сказал Ян Касъер? «Если пан Нарбутт что велит — нужно выполнять». Титулярный советник — партнер «ивана» Велки Эугениуша и сам «иван». Только тайный. Негласный вождь уголовной Варшавы. При этом он много лет фактически руководит сыскной полицией при попустительстве безвольного Гриневецкого. И ловит сам себя. Очень сильная позиция! Кого надо — арестовывает, кого надо — отпускает. Строба — официальный вождь, но на самом деле их двое. Рука руку моет! То-то Большой Евгений и процветает. С такой поддержкой… Мотивом для Нарбутта, видимо, стала обида на власть. За несправедливое увольнение.
— Убедительно, — согласился Егор. — А Ежи Пехур?
— Нет никакого Ежи Пехура. А есть еще один ложный след. Фантом, за которым нам предлагают побегать. А главные фигуры в это время заметут след настоящий.
— Ну пусть. Однако убийство Яшина выбивается из ряда. Ротмистр Емельянов был фигура! Пристав Повонзковского участка, одного из самых криминальных. И сильный, умный, настойчивый. А подпоручик? Вздорный молокосос. Чем он мог помешать Велки Эугениушу?
— Сразу не скажу. Но он каким-то образом перешел дорогу двум вождям. Подпоручика списали. Нарбутт обставил его исчезновение как бегство. И все поверили. Измена, кругом измена… Уголовный князек и крупный полицейский чин на пару хозяйничают в Варшаве!
Егор возразил:
— Не верю!
— Во что?
— В то, что Витольд Зенонович — изменник. Не такой он чело век, он порядочный!
— А кроме «не такой», другие доводы есть? Молод еще, чтобы хитрых людей раскусить, вот тебе и весь сказ!
Егор надулся, но других аргументов не привел. Сыщики добили кофейник, пора было заниматься делом.
— А я знаю, где искать Нарбутта, — заявил вдруг парень.
— Я тоже — у Стробы, у Большого Евгения. Поехали к нему домой. Знаешь, где он живет?
— Вся Варшава знает. Угол Железной и Грибной, собственный дом. А вернее сказать, особняк!
Иванов не ошибся в эпитетах. Жилищем «ивана» оказался двухэтажный дворец в стиле итальянского
— Кто вы и зачем пришли? — спросил силач и, не дожидаясь ответа, потянул за сонетку. Немедленно из задней комнаты вышли еще два бугая и встали по бокам.
— Я полицейский чиновник Лыков, это письмоводитель сыскной полиции Иванов. Вообще-то мы ищем пана Нарбутта, но можем довольствоваться и паном Стробой. Он дома?
Дядя проигнорировал вопрос. Он тщательно оглядел Лыко ва, не обратив внимания на его помощника. Отметив шею и плечи гостя, смуглый смягчил тон:
— Я пан Збышняк, управляющий пана Стробы. Чем вы може те удостоверить, что из полиции?
Лыков протянул ему заверенную карточку. Збышняк изучил ее и сказал, возвращая:
— Я знаю весь состав варшавского сыскного отделения. Там никогда не было никакого Лыкова.
— Правильно. Я временно командирован. Подпись и печать обер-полицмейстера вас не устраивают?
Управляющий, более похожий на вышибалу, чуть усмехнулся:
— То для галахов. Нет настоящей бумаги?
Лыков хотел показать власть, но пока сдержался и предъявил полицейский билет.
— Вот это другой разговор! — ерничая, сказал Збышняк. — Департамент полиции… чиновник особых поручений восьмого класса… Так! Чин маловат, чтобы лично встречаться с паном Стробой. Передайте мне ваше дело. И я сообщу, когда хозяин сможет вас принять.
— Это что, неповиновение законным требованиям полиции? — угрожающе поднял бровь Лыков — научился у Благово.
— Полиция приучена заранее извещать о своем визите. Пан Строба — занятой человек. Повторяю: вы обязаны сперва изложить ваше дело мне.
— Как вы приучили Нарбутта, я уже осведомлен, — начал потихоньку закипать Алексей. — Но сейчас другое. Идет розыск убийц русских офицеров. Власть на Нарбутте не кончается. Немедленно проведите меня к вашему хозяину. Иначе всю вашу свору закатаю в «Павяк»! Ну?
— Отвал шэ, палант! — огрызнулся поляк и отступил на полшага, принимая боевую стойку.
— Что он мне ляпнул? — поинтересовался сыщик у Егора.
— «Отвали, задница!»
— Десять месяцев арестного дома уже заработал. А еще кое-что от меня сверху сейчас получит… Чего нет в «лестнице наказаний». [51]
— Алексей Николаевич, он же вас нарочно провокирует! Тянет время, чтобы хозяин успел сбежать!
Действительно, на втором этаже слышался топот ног.
51
«Лестница наказаний» — перечень наказаний, предусмотренных уголовным законодательством Российской империи.