Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови
Шрифт:
– Да, это гуннский способ казни, – подтвердил тунгин. – Именно ее и следует применять к чужакам.
– Верно! – обрадованно закричал Эрмольд. – Так этим собакам и надо!
– Да, все по закону, – важно закивали помощники. – Все верно. На какое же время назначим казнь, господин судья?
– Полагаю, неплохо будет приурочить ее к какому-нибудь празднику, скажем – ко дню урожая. Думаю, никто не против?
– Я против, если позволите! – Расталкивая собравшихся, к дубу протиснулся высокий мужчина лет
– Отец Ингравд… – пронеслось в толпе. – Отче…
Родион с интересом взглянул на вновь прибывшего – это еще кто? Священник, что ли? Так они, выходит, христиане? Что же тогда церкви не видно?
– Прошу простить – мой плащ в пыли, а одежда мокра от пота, – отец Ингравд улыбнулся. – Наших погибших детей не вернуть, но я уверен, их светлые души на небесах. Однако не вижу причин казнить этих антов. Месть – удел поганых язычников.
– Да что ты такое говоришь!
– Судья прав! Казнить, казнить их!
Толпа зашумела: священника никто не спешил поддержать, и ухмыляющийся тунгин хорошо это понимал.
– Так что ты нам предлагаешь, уважаемый отец Ингравд?
– Предлагаю сохранить им жизнь…
Толпа зашумела еще более возмущенно, молодежь засвистела, кто-то даже запустил в святого отца камнем, правда, не попал. Не очень-то они почитают служителей церкви! Может, крещены недавно?
– И использовать их для уплаты налога. Налога кровью. Эти двое, похоже, умелые воины. И, клянусь Господом и сыном Его Иисусом…
– Верно! Он верно говорит! Заплатить ими налог!
– Тем самым мы убережем от гуннского рабства двух наших юношей, разве это плохо?
– Хм, – покачал головой тунгин. – Я смотрю, не очень-то ты почитаешь Этцеля рэкса, святой отец. А мы ведь его данники, не забывай. Кстати, еще не известно, как бы все сложилось, если бы гуннам не помогли подлые анты!
– Ну, это давняя история. Относительно же смертной казни епископ наш и учитель Ульфила говорил…
Что говорил «епископ и учитель Ульфила», дослушать не удалось – тунгин снова махнул рукой, раздалось несколько ударов в медный таз или бубен, и все умолкли.
– Да, эти подлые анты достойны смерти, – с неожиданной звучностью промолвил судья. – Но и предложение святого отца заслуживает внимания. А потому я властью своей выношу вопрос на ваш суд, люди! Как в древние времена великих героев, вопрошаю: кто за то, чтобы предать пленных смерти, соберитесь слева от этого дуба, а предпочитающие отдать их в счет налога – выстройтесь справа.
Родион восхищенно присвистнул: а судья вовсе не дурак, хоть и производил на первых порах впечатление чокнутого фанатика.
Народ одобрительно загудел и живо пришел в движение, расходясь на две группы.
Пленники
– Ну и электорат у них тут, – Родион презрительно сплюнул. – Впрочем, у нас в России не лучше: голосуют сердцем, или задницей, или печенкой, но только не головой.
– Слава Господу, сыну Его Иисусу Христу и… – Тунгин покосился на святого отца и уже куда тише добавил: – Нашим древним богам. Вот мы наконец-то разобрались с этим делом, решив его по справедливости и закону.
– Собаки! – ругался у столба Истр. – Разве ж это справедливый суд? Где ж тут законность-то?
– А ты, дружок, на что-то иное рассчитывал? – Родион усмехнулся. – Скорей бы кончился этот дурацкий спектакль.
Дюжие парни отвязали пленников от столбов и потащили обратно в яму. Родион пару раз чихнул от поднятой ими желтовато-серой пыли, конвоиры тоже чихали и ругались.
– Кормить-то нас сегодня будут, деятели? – спросил молодой человек по дороге. – А то ведь помрем до казни.
Все происходившее казалось дурным навязчивым сном: суд, причудливые дома, странно одетые люди. Ну, и яма конечно же, гнусная и вонючая, накрытая кованой решеткой с тяжеленными камнями сверху.
– Еду вам принесем, так и быть, – уходя, пообещал один из стражей. – Благодарите отца Ингравда, псы.
«Псы» не отозвались никак – не было охоты ругаться понапрасну.
– Ну? – Родион искоса взглянул на приятеля. – Что скажешь?
– Многих слов я не понял, не так хорошо помню готскую речь…
– Откуда ты ее вообще знаешь? Учил?
– Раньше, до гуннов, ее все наши знали. Ну, многие. И молодежь обучали по старой памяти – ведь так делали предки.
– Понятно. А мудрые предки не учили выбираться из таких ям? Ведь нас скоро казнят – сварят заживо в кипятке, это ты понял?
– Да понял. Чего уж тут непонятного…
– Дурацкий спектакль! Как и то ваше похоронное шоу. Господи, да когда ж все это кончится-то?
Родион замолчал, задумался – и мысли его не радовали. Одна деревня придурков – это может быть случайность, а вот две – уже тенденция. Странные одежды, странные дома, суд этот чертов. И на протяжении нескольких дней пешего пути ни одной антенны, ни спутниковой тарелки, ни велосипеда, ни автомобиля. Ну, хоть бы кто-нибудь в пиджаке встретился или в шляпе! И в небе – ни единого самолета, даже следов инверсионных нет. Плохо дело, если логически рассуждать, очень плохо. Неужели…
– Что вздыхаешь, брат? Думаешь, как сбежать? Я тоже.