Варвар. Дилогия
Шрифт:
– Где он достал спиртное? – спросила Силке.
– Так ягод-то в лесу сколько, – развел руками Вацек. – Долго ли бражку приготовить…
– Понятно, – кивнула Шульц. – Вашу бы энергию – да в мирных целях… Если так дальше пойдет, у нас тут и винокурня появится, и коноплю начнем выращивать… Ладно, это потом.
– Что потом, коноплю? – уточнил Бруно.
– Потом разберемся на счет браги. Где сейчас Томаш?
Вацек махнул рукой в сторону холма.
– Засел где-то в там, в кустах.
– Я иду туда.
– Куда?! – Буш схватила Силке
– К Томашу.
– Я бы на твоем месте не торопился, – заметил Вацек. – Петра вон уже пыталась. Лучше подождать, пока он протрезвеет. Или наоборот, заснет.
– Я не Петра, – отрезала Шульц, пытаясь освободить руку.
– Силке, не надо! – Елена вцепилась в нее мертвой хваткой. – Давай лучше найдем Фрэнка. Или хочешь, я пойду?
– Пойду я, – спокойно, но непреклонно проговорила Шульц. – Я отвечаю за поселок. – И, решительно отстранив Буш, она шагнула на холм.
– Как бы нам не пришлось выбирать себе вечером нового царя, – пробормотал себе под нос Бруно.
Продираясь сквозь кустарник, Шульц медленно поднималась к вершине.
– Томаш! – крикнула она. – Томаш, это я, Силке! Ты где?
– Стой! – голос Сикорски прозвучал где-то совсем рядом. – Ни шагу больше! Ты у меня на мушке!
– Я безоружна! – прокричала Шульц, еще более замедлив шаг, но так и не остановившись. – Я не причиню тебе вреда.
– Никто не причинит мне вреда! – раздалось в ответ. – Нельзя навредить тому, кого и так нет.
– Я тебя не понимаю!
– Это точно. Тебе меня не понять. Стой, я сказал!
Раздвинув ветки, Силке вышла на небольшую поляну. Окруженная с трех сторон кустарником, с четвертой она заканчивалась крутым обрывом. На его краю стоял Томаш. Привычной повязки на нем не было, и взору открывались страшные следы ожога. В слегка подрагивающей руке Сикорски держал бластер.
– Стой! – повторил он, направляя оружие на Силке. – Ни шагу больше, или я стреляю!
Шульц замерла.
– Опусти бластер, Томаш, – как могла спокойно произнесла она. – Давай поговорим.
– Нам не о чем говорить! – бросил тот.
– Говорить всегда есть о чем, – не согласилась Силке.
– Не со мной. Мне не о чем говорить.
– Но почему?
– Нет смысла. К чему зря сотрясать воздух? Нет смысла в разговорах. Нет смысла в жизни.
– Как это нет?
– А вот так!
Силке осторожно сдвинулась вперед. На полшага.
– Нельзя так говорить, – произнесла она. – Наша жизнь имеет смысл. Это Возрождение. Мы все живем ради него.
– Возрождение… Красивое слово. Мечта… По сути – отговорка. Стой! – он заметил, что Шульц попыталась приблизиться еще на полшага.
– Я не причиню тебе вреда, – повторила Силке. – Отдай мне бластер, и пойдем вниз. Ты устал, тебе надо отдохнуть. Потом мы все обсудим.
– Мы не будем ничего обсуждать! – рявкнул техник. – Я ни во что больше не верю! И тебе не верю! Дай мне спокойно уйти! Дай мне умереть!
– Ты нужен нам, – проговорила Шульц, еще немного пододвигаясь. – Нас и так мало.
– Я
– Ты нужен нам.
– Нет!
Теперь ствол бластера почти упирался Силке в лоб.
– Ты не выстрелишь, – произнесла она.
Дуло ходило ходуном.
– Отдай бластер, – Шульц медленно протянула руку.
– Нет… Нет!..
Палец Томаша коснулся спускового крючка. Силке невольно зажмурилась. В следующую секунду раздался выстрел.
– В последний момент Томаш отвел бластер, – бесцветным голосом проговорила Силке. – И выстрелил себе в голову. Я ничего не успела сделать.
– Ты и так сделала больше, чем могла, – Фрэнк положил руку ей на плечо. – Сикорски было не спасти.
– Не уверена. Я теперь ни в чем не уверена…
– Соберись, Силке, – Кристи развернул Шульц к себе и заглянул ей в глаза. В их уголках блестела влага. – Соберись. Томаш погиб, но остальные еще живы. И ты им нужна. Ты нам нужна, Силке!
– Именно так я ему и говорила, – выдавила Шульц. – Именно так… Фрэнк, я не могу быть лидером, – произнесла она внезапно. – У меня нет сил тянуть все это.
– Брось, Силке, если у кого-то и хватит на это сил – так это у тебя.
– Ты так думаешь?
– Все так думают. Потому что это правда.
Шульц помолчала.
– Ладно, – произнесла она через минуту уже совершенно другим тоном. – Иди к ним. Скажи, что я сейчас приду.
Спустя четверть часа Силке вошла в обеденный зал, где уже собрались все остальные земляне. Глаза ее были абсолютно сухие, вид – уверенный. Пройдя к своему месту, Шульц не села, как обычно, во главе стола, а осталась стоять.
– Друзья мои, – проговорила она. – Все вы знаете о том, что произошло. Погиб наш брат, наш товарищ. Все мы несем за это свою долю ответственности, но я как лидер – в первую очередь. Ситуация требует немедленного принятия мер, мер, которые гарантировали бы нам, что такое больше не повторится. Но в сложившемся положении я не чувствую за собой морального права предлагать эти меры, тем более – реализовывать их. Поэтому я заявляю об отставке. Feci quod potui, faciant meliora potentes [1] . У меня все.
1
Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше (лат.)
Силке отодвинула стул в сторону и села на него, оставив место во главе свободным.
По столовой пронесся ропот.
Со своего места вскочила Елена Буш.
– Силке, ты не можешь бросить нас! – воскликнула она.
– Я вас не бросаю, – устало произнесла Шульц. – Я буду честно работать под началом нового лидера.
– Елена права, это больше похоже на дезертирство, – произнес Вацек.
– Попросила бы выбирать выражения! – рявкнула Шульц.
– Дело не в терминах, Силке, дело в сути. А ты, Фрэнк, ты что молчишь?