Варвары против Рима

Джонс Терри

Кельты были дико агрессивны и легко поддавались на провокации: «Все люди этой расы… воинственны, вспыльчивы и всегда готовы к бою… Любой может привести их в ярость, когда угодно, где угодно и под каким угодно предлогом…». Звучит так, словно травля кельтов была регулярным времяпрепровождением римлян. А если подумать — почему бы и нет? Кельтов была уйма! «Их сила заключена как в размере их тел, так и в их огромном количестве»[21].

Страбон, описывая свои впечатления от кельтов в I в. до н. э., демонстрирует явную нервозность, которой не было в ранних комментариях. Примерно за 400 лет до Страбона его греческие коллеги, судя по всему, вовсе не боялись кельтов. Гелланик Лесбийский, историк V в. до н. э., описывает их как

«соблюдающих справедливость и добродетельность». Веком позже историк Эфор писал, что они имеют «те же обычаи, что и греки» и относятся к грекам дружелюбно.

Все переменилось в 279 г. до н. э., когда кельты с Нижнего Дуная совершили массированное нападение на Грецию. Мы не знаем точно, почему кельты стали более агрессивными, если это вообще действительно случилось. Но, возможно, их «огромное число», о котором говорит Страбон, указывает на стремительный рост населения, вынудивший кельтов искать новые земли. А может быть, это было связано с культурными переменами. Нет сомнений, что на протяжении того периода некоторые кельтские племена стали исповедовать культ воина-героя. Храбрость и честь стали главными качествами, что давало грекам массу поводов для восхищения. Страбон восхвалял чувство долга кельтов: «Их искренность и простота позволяют им легко объединяться, каждый испытывает возмущение при виде несправедливого, как он считает, отношения к соседу». Но в итоге эта простота могла привести к тому, что их была способна победить более высокая цивилизация: «Они просты и не злобны. Если их провоцируют, они толпой кидаются в бой, открыто и без предосторожностей. И, таким образом, их могут легко победить те, кто владеет искусством стратегии»[22].

Может быть, и неудивительно, что греки сентиментально относились к борьбе кельтов. Образ умирающего галла вдохновил создателя греческой скульптуры, которая изображает мускулистого юношу героического вида с золотым ожерельем на шее, изящно испускающего последний вздох от удара меча. Римляне сделали несколько мраморных копий статуи. Сегодня «Умирающий галл» выставлен в Капитолии.

Отношение и греков, и римлян к кельтам может показаться покровительственным, но почему бы и нет? В конце концов, кельты во всех отношениях стояли ниже их, они отставали в науке и ремеслах, меньше знали и умели. При взгляде на те времена сквозь призму истории нам кажется, что Рим должен был легко победить этот храбрый, но отсталый народ.

Но так не случилось. Вернее, случилось совсем не так.

ВОЕННОЕ СНАРЯЖЕНИЕ КЕЛЬТОВ

Возможно, в глазах римлян кельты не владели военной стратегией, но их оружие и снаряжение были ничуть не хуже, чем у римской армии. Может быть, когда-то в прошлом кельты и бросались в бой нагими, но к I в. до н. э. они стали отличными оружейниками.

Когда предводитель галлов Верцингеторикс в 53 г. до н. э. нанес Цезарю первое в жизни римского полководца поражение, стороннему наблюдателю было бы трудно распознать по внешнему виду, кто есть кто на поле битвы. Парни в римских шлемах не были римлянами — это были галлы. На головах римлян красовались бронзовые шляпы с прелестными конскими хвостиками. Позже они скопировали более надежную конструкцию галльских шлемов с характерными щитками на щеках.

И щиты у кельтов опять-таки были лучше, чем у римлян. «Они были в человеческий рост, — писал Диодор Сицилийский, — и украшены на особый манер. На некоторых искусно выкованы выпуклые фигуры из бронзы, служившие не только для украшения, но и для защиты»[23]. (Возможно, первый пример наступательных украшений?) Римляне немедля приняли на вооружение щиты наподобие кельтских. Они скопировали и другие виды кельтского оружия и дали им кельтские названия. Латинское слово, обозначающее легкое копье, lancea было заимствовано у испанских галлов, кельтское слово materis стало римским словом «дротик». Переняли у кельтов и слово gaesum, обозначающее длинный дротик.

Когда

римляне добрались до Британии, они обнаружили там еще одно технологическое достижение — колесницу. Тем, кто воспитан на фильмах о Бен-Гуре, может показаться странным, что боевые колесницы вызывали у римлян удивление, но это так. Более всего Цезаря поразило умение, с которым бритты управляли колесницами:

Способ, которым они сражаются с помощью своих колесниц, таков: они мчатся все разом по полю битвы, метая дротики, и обычно ужаса, наводимого лошадьми, и грохота колес достаточно, чтобы расстроить вражеские ряды… Таким образом они соединяют подвижность кавалерии со стойкостью пехоты. Благодаря ежедневной практике и тренировке они становятся столь искусными, что даже на крутом склоне способны управлять лошадьми на полном галопе, останавливать и разворачивать их в считаные мгновения. Они способны бежать у дышла колесницы, стоять на хомуте и вскакивать обратно в колесницу быстро, как никто[24].

Все это было совершенно неожиданно для римской армии. Цезарь пишет далее, что его люди «были приведены в смятение этим новым для них боевым приемом» и он был вынужден отступить с поля боя.

Боевые колесницы давным-давно применялись на Ближнем Востоке, но были вытеснены кавалерией. Римские колесницы представляли собой либо тяжелые, неуклюжие повозки для парадов, либо до предела облегченные гоночные экипажи. Бритты ввели значительные усовершенствования в конструкцию колесниц и, как отмечает Цезарь, чрезвычайно искусно их применяли. Тем не менее, вопреки очевидным фактам, конные колесницы остаются немаловажной частью мифа о римском превосходстве. В «Словаре английского языка» Коллинза, «колесница» определяется как «двухколесная конная повозка, применявшаяся в Древнем Египте, Греции, Риме и т. д…» О бриттах — ни слова. И все же, именно кельты были лидерами в создании колесного транспорта.

По вещам, которые обнаруживаются в захоронениях, можно уверенно судить о том, что имело значение для людей при жизни. А в богатые кельтские могилы помещали иногда повозку и огромный кувшин для питья. Они обнаружены, например, в датируемой приблизительно V в. до н. э. гробнице в Хохсдорфе на юго-западе Германии. Покойник соответствует тому описанию, которое дал кельтам Страбон: это крупный, могучий воин ростом 6 футов и 2 дюйма (примерно 186 см. — Прим. переводчика), который лежит на огромном бронзовом ложе, огражденном стенами, обитыми тканью. Такой воин должен был наводить ужас. Вот только в могиле, за исключением кинжала, нет оружия. Там находятся лишь громадный котел для меда, роги для питья и занимающая почти половину гробницы повозка[25].

Римляне, похоже, переняли колесный транспорт у греков. По крайней мере, такое предположение можно сделать на основании лингвистических сравнений. Хотя у ранних обитателей Италии, этрусков, был колесный транспорт, но обода колес были хрупкими, их делали, соединяя отдельные секции шпонками. Кельты придумали, как делать цельные обода, сгибая нагретую деревянную заготовку. В Азии обода усиливали, укрепляя на них железные полосы, тогда как кельтам владение искусством обработки железа позволило насаживать на колесо цельную железную шину, изготовлять колесо еще прочнее и надежней[26].

Даже латинское слово caballus, обозначающее лошадь, похоже, пришло из кельтского языка, превратившись в итоге в слова «кавалерия» и «кавалер». Да что там говорить, если даже слово «лига», по-латыни — leuca, заимствовано у кельтов.

КТО СТРОИЛ ДОРОГИ?

Как же получилось, что римляне строили дороги, а кельты нет. Ответ прост. Это кельты строили дороги. Мы знаем об этом лишь потому, что их дороги сохранились там, где римляне не проложили поверх них своих дорог. Эти кельтские деревянные дороги были проложены через болота, погрузившись в которые они и сохранились в торфянике до наших дней.