Варвары

Горький Максим

Катя. Влезайте... увидите!

Степан. Гм... страшно! А все-таки - полезу!

Катя (является на заборе). Не нужно... Если увидит отец, он вам задаст. Что вам надо?

Степан. Ничего. А вам?

Катя. Когда придет рыжий - я непременно камнем в нос ему...

Степан. Ого! За что?

Катя. Уж я знаю! Скажите, красивая дама - законная жена рыжего?

Степан. А вам зачем знать это?

Катя. Нужно, значит. А он ее любит?

Степан. Вы об этом у него спросите... или у нее...

Катя.

А вы будто не знаете?

Степан. Я не опытен в этом...

Катя. Как же... притворяйтесь! Все студенты - распутные, в бога не веруют и читают запрещенные книжки... я ведь знаю! И вы читаете запрещенные книжки?..

Степан. Грешен...

(Идет Цыганов, останавливается и с улыбкой слушает.)

Катя. Ах вы... бесстыдник! Зачем же вы это делаете?

Степан. Так, знаете... привычка!

Катя (негромко). Дайте мне одну... только которая интереснее... хорошо? Я очень люблю читать... ай! (Исчезает. Степан оглядывается.)

Цыганов. Похвально, юноша!

Степан (смущен). Ну... уж вы сейчас... Совсем ничего нет особенного... просто она просила книг... конечно, через забор... ну что ж такое?

Цыганов. Да я же ничего не говорю!

Степан. Но... вот вы улыбаетесь...

Цыганов. Не красно говорите, - значит, еще не влюбились...

Степан. Вот... любовь! К чему это?

Цыганов. Я тоже часто спрашивал себя - к чему? Но это мне не помогало, юноша, и я влюблялся... А она хорошенькая, знаете... такая чертовочка растрепанная... Желаю успеха... (Возвращается, взяв со стола сверток карт. Степан смотрит на забор, потом - хочет влезть на него. Идут Богаевская и Надежда.)

Богаевская. Это вы зачем же на стену-то лезете, молодой человек?

Степан. Я фуражку... повесил фуражку, а она упала туда...

Богаевская. Да ведь фуражка на голове у вас?

Степан. Это - не та... та была... другая...

Богаевская. Вы, кажется, голову потеряли, а не фуражку... Надежда Поликарповна, вот познакомься - Степан Данилович Лукин...

Надежда (внимательно осматривает). Очень молоденький...

Богаевская (закуривает папиросу). Ну и оставим его лазить по заборам... Вот все сюда идут... Ах, Надежда, говори ты меньше, - может быть, умнее покажешься людям...

(Степа является, приносит корзину с посудой, бутылками лимонада, ликером, собирает со стола бумаги, покрывает стол скатертью. Несколько времени спустя приходят доктор, Цыганов, Анна.)

Надежда (спокойно). У меня очень большой ум...

Богаевская. Не ври! Подумай - ведь кроме любви этой твоей... ты ни о чем не можешь говорить...

Надежда. Ни о чем не могу...

Цыганов (доктору). Сначала мы с вами выпьем, доктор, не так ли?

Доктор. И потом выпьем.

Цыганов. И потом, разумеется... Степа, готово? Вот... (Возится с бутылкой. Доктор тяжелым, неподвижным взглядом смотрит на Надежду. Анна подходит и садится рядом с ней.)

Анна.

А должно быть, вам скучно жить здесь?

Надежда. Некоторые жалуются на это... А мне не скучно: я целые дни книжки читаю или сижу и думаю...

Анна. Вы что читаете? Романы?

Надежда. А что же еще? Был здесь один служащий в земстве, застрелился он потом...

Анна. Застрелился? Отчего?

Надежда. Не знаю...

Доктор (угрюмо и зло). От любви к ней...

Богаевская (укоризненно). Эк вы, батюшка...

Надежда (спокойно). Он давал мне какие-то другие книги, не романы... но они скучные были, и я их не читала...

Цыганов. А здесь, в городе, в жизни - бывают романы?

Надежда. Как же без этого? И здесь влюбляются...

Анна. Должно быть, жалка эта местная любовь...

Надежда. Любовь везде одинакова, если она настоящая...

Цыганов. А что такое - настоящая любовь?

Надежда. Которая на всю жизнь...

Цыганов. Гм... да! Вы много прочитали романов... Вам, вероятно, часто объясняются в любви...

Надежда. Нет, не очень... Вот служащий этот, который застрелился, письма мне писал, а до него - земский начальник говорил (доктор медленно отходит в сторону) - но после этого поехал на охоту, простудился там пьяный и в три дня умер...

Анна (вздрогнув). Умер?

Надежда. Да. Не нравился он мне. Пил много, носом сопел, и лицо у него было красное. Теперь вот доктор говорит, что влюблен в меня...

Богаевская (с упреком). Матушка ты моя! Помолчать бы тебе! (Встает, идет к дому. Среди деревьев стоит доктор и неподвижно смотрит на Надежду.)

Анна (подавлена). Как вы рассказываете... просто!

Цыганов (серьезно). А вы... как относитесь к нему?

Надежда. Никак. Он на мужа моего похож...

Цыганов. Что вы! Мне кажется - нисколько!

Надежда. Нет, похож. С лица - не похож, а по душе они родные. Оба рыбу ловить любят, а кто любит рыбу удить - он все равно что полумертвый: он сидит над водой, как будто смерти ждет...

Цыганов (Анне). Тут есть какая-то правда...

Анна. Это понравилось бы Егору...

Надежда. Какие у вашего супруга глаза обаятельные! И волосы... как огонь! И весь он - отличный мужчина... как увидишь - не забудешь! А у здешних мужчин у всех глаза одинаковые, и даже... как будто нет у них глаз...

Анна (негромко). Какая вы... странная!

Цыганов (медленно). Д-да-а... Я бы даже сказал - страшная...

Надежда (впервые улыбаясь). Вы это - серьезно?

Цыганов. Мое честное слово!

Надежда. Вот доктор тоже говорит...

Анна (тихо). Бедный доктор...

(Раздается смех Монахова. Идут Черкун, исправник. Монахов, Лидия, Богаевская.)

Черкун. Анна! Яков Алексеевич уходит...

(Остается в стороне с Лидией.)

Анна. Вы не хотите посидеть еще?