Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
– Это что, послы ромейские тебе сказали? – удивился Икмор.
– Послы-то как раз помалкивали, – ответил Святослав. – Но у Калокира среди посольских надежный человек имеется. От него и узнали.
– Что еще сообщил «надежный человек»? – спросил Икмор. – Как у кесаря ромейского дела в Азии?
– В Азии – хорошо. Там у него сильный воевода – Иоанн Цимисхий.
– Это плохо, – заметил Икмор.
– …зато в Константинополе дела нехороши. Голодно в Константинополе. И недовольство среди смердов. Да и бояре ромейские ропщут от поборов кесарских. И всё равно, говорят, казна кесарская пуста.
– А вот это уже хорошо, – одобрил Икмор.
– …но
Воеводам неведомо, но князь знал: Ольга хотела для Ярополка невесту-кесаревну, – и ей было отказано.
– Большое войско с царевичами идет? – поинтересовался Икмор.
– Не думаю, что большое. Но Преславу оборонить – хватит.
– Да, Преслава – сильная крепость, – согласился Икмор. – Я так понял, княже: нам надо осадить город и не пропустить в него царевичей, верно?
– Нет, не верно! Ты как меня слушаешь? – сердито произнес Святослав. – Я сказал: войти в Преславу раньше царевичей!
– Не получится, – Икмор покачал головой. – Я преславские стены видел. Только воев погубим. Прости, батька, но я своих гридней с ровного поля на преславские стены не погоню. Надо в правильную осаду вставать. Пока машины подтянем, пока соберем, пока бреши пробьем или ворота завалим… Так и до осени можно провозиться.
– Верно воевода говорит! – тут же подпел Щенкель. – Не осилить нам, княже. Вон под Саркелом ты всем войском сколько дней простоял? А тут мы вдвоем. Преслава-то покрепче Саркела будет.
– Доростол – тоже, – напомнил Святослав. – Да и не вдвоем вы будете, а втроем.
– А третий – кто?
– Серегей.
– Разве он вернулся? – удивился Щенкель. – Дружина его здесь, а самого воеводу я с новолуния не видел.
– Я его в Преславу послал, – сказал Святослав.
– Как это? – удивился Щенкель. – Одного, что ли, без дружины?
Щенкель был отличным воином, но вне битвы соображал довольно медленно.
А Икмор уже сделал выводы.
– Пошли, черниговец, – сказал он. – Будет обидно, если Серегей откроет ворота Преславы, а нас поблизости не окажется. Тогда нам уже не десять, а тридцать тысяч воев потребуется.
Святослав не стал разубеждать Икмора. Он тоже бывал в Преславе и знал: если горожане затворят ворота, даже пятидесяти тысяч воев будет недостаточно, чтобы порушить ее стены. Когда отец кесаря Петра Симеон перенес сюда столицу, он знал, что делал. Но Святослав очень надеялся, что воевода Серегей справится. А не справится, тогда – плохо. Без Преславы в Булгарии Святославу не удержаться. Подмоги ждать неоткуда. До киевских земель – далеко. Печенеги ненадежны. Хузары? Тем самим обороняться надо. Угры и иные союзники разбегутся, как только почуют приближение сильного врага. А сильный враг – не замедлит. Войдут ромейские галеры с огненным боем в Дунай – и всё. Перекроют реку, пожгут флот. Эх, было бы у Святослава года два-три в запасе, чтобы укрепиться на завоеванном, освоить хузарские и иные земли, поставить крепости, укрепить хотя бы днепровские волоки… Но как было отказаться от такого случая? Ромеи сами отдали ему Булгарию, своего союзника. Сами! Перун молниерукий! Святослав просто не мог отказаться от такого куска. Знал, что это может оказаться ловушкой. Знал! Ведал, что одной своей силой ему Булгарию не
Вот почему Святославу так нужна покоренная Булгария. Послушная Булгария. Союзник. Вот почему так много зависит от того, сумеет ли воевода Серегей договориться с патриархом. Если не сумеет, единственный разумный выход для русов – покинуть Булгарию. Но Святослав знал, что этот выход не для него. Великий князь киевский не умел отступать. Не успел научиться.
Было еще кое-что, о чем Святослав не сказал своим ближникам. Послы Никифора привезли Святославу вместо обещанного золота «щедрое» предложение: взять себе завоеванные князем придунайские земли. Константинополь милостиво разрешал Святославу взять то, что и так ему принадлежит. А за это великий князь должен был ограничить свою экспансию.
– Ты знаешь своего кесаря, – сказал Святослав Калокиру. – Он что, настолько глуп, что надеется остановить меня куском исписанного пергамента? Где обещанное золото?
– Никифор не глуп, – возразил патрикий. – Он не думает, что пергамент может тебя остановить. Но он и не думает, что тебя остановит золото. Только – ожидание золота. Я знаю его мысли. Ты не получишь золота, князь. Ведь полученное золото ты превратишь в новых воинов – и обратишь их против Константинополя, разве нет?
Святослав молча смотрел на ромея. Тот был безусловно прав.
Если бы Никифор прислал золото, он показал бы свою слабость. Его ход – хитрее. Полоска придунайских земель слишком далека от Киева. И слишком мала, чтобы стать новым оплотом русов.
– Ты силен, – сказал Калокир. – Тебе незачем выполнять условия вашего договора. Потому он дал золото твоим врагам. Они сделают тебя слабее, и тогда уже у Никифора не будет необходимости выполнять обещания. А кусок пергамента, как ты верно заметил, это всего лишь кусок пергамента.
– Ты одобряешь действия своего кесаря, или мне это только показалось? – прищурившись, осведомился великий князь.
– Конечно, – не раздумывая, ответил патрикий. – На его месте любой поступил бы так же.
– И ты?
– И я. Но, мой князь, ты же знаешь, что я больше не служу Никифору. Я лишь делаю вид, что ему служу. Помоги мне войти победителем в Золотую Палату – и я отдам тебе Булгарию.
– Булгарию я возьму сам, – проворчал Святослав. – А потом приду к вам, ромеям, и возьму то, что не захотел заплатить мне Никифор. И сделаю то, что не сделал Олег Вещий, – возьму вашу столицу.
– Это невозможно, мой князь, – возразил Калокир. – Константинополь – это не Доростол. И даже не Преслава, которую ты, заметь, пока еще не взял. Константинополь неприступен. Взять его измором тоже невозможно. Ты можешь подойти к его стенам, как это сделал ваш князь Олег. Ты можешь разграбить окрестности и сжечь предместья. Но потом придут войска из провинций, придет из Азии Иоанн Цимисхий, этот маленький бог войны – и уничтожит тебя и твою рать. Константинополь не победить так, как ты привык побеждать.