Варяжский десант
Шрифт:
– А мне казалось, что вы присягу принимали… – съязвил Коптин.
– Да, было такое! Но когда речь идет о присяге, тогда не спрашивают, согласен ли ты.
– Это правильно. Тогда договоримся так. Мы с вами просто знакомились. Провели предварительную беседу, ни к чему не обязывающую. Подумаем. И вы подумайте. Может, мы еще вернемся когда-нибудь к этой теме. Договорились?
– Так точно.
– Прекрасно. По рукам. Простите, что от отдыха отвлек.
– Разрешите идти?
– Идите, конечно! – по-дружески кивнул Коптин.
– Ты
– Да нет, домой. Я в отпуске.
– Слушай, не в службу, а в дружбу: заверни по пути в полк, а то вот капраз тут командированный, уехать к вам в часть не может. Коробка передач у него полетела, автомат, а у нас все легковушки в разгоне, как на грех! Кто на рыбалку, кто к теще на блины. Пустой гараж, ну – воскресенье!
– Давай, ладно – все одно день пропал!
– Вот спасибо! Сюда, пожалуйста! – Дежурный махнул стоящему в отдалении капитану первого ранга. – Как раз по пути! Вот капитан вас с ветерком подвезет! Он тоже… Туда же…
Аверьянов саркастически хмыкнул, но промолчал.
– Астахов Максим Александрович, – протянул руку каперанг, усевшись.
– Николай, – ответил на пожатие Аверьянов, трогаясь. – Можно просто Коля… А вы, я смотрю, из флота… У нас все лужи мелкие…
– Я не из флота. Форма лишь для маскировки. Вы когда-нибудь слышали о телепортационной разведке?
– Не слышал, врать не буду! – соврал Николай на голубом глазу. – Я, товарищ каперанг, эту современную муру не читаю. Фантастику вообще на дух не переношу.
– Ну?
– Конечно! Выдумка. Брехня.
– Брехня бывает и занятная.
– Занятной брехней все каналы по телеку забиты. – Аверьянов фыркнул от отвращения, прикидываясь садовым шлангом. – Я Льва Толстого… Вот!.. Того.
– Чего «того»?
– «Того»? Ценю. За откровенность уважаю – вот чего! Мужик честный был. Севастополь защищал… Русский офицер! И книжки писал прямо, обстоятельно, не уходил от острых вопросов! Вот бросилась эта под паровоз? Есть! Мгновенно так и пишет, не фантазирует: холодная, «груз двести»!
– Почему «груз двести»? – удивился Астахов.
– А вы попробуйте под паровоз прыгнуть, товарищ каперанг… Только в цинке потом. Видок, прикиньте. Не заморозишь все фрагменты тела, верно? Ну, значит, задохнешься хоронить. По жаре, без холодильника! Как считаете, в последний путь провожать идти с цветами и в противогазе – так, что ли? «Груз двести», бесспорно. Хороший роман. Отличный, считаю!
– Хм… – усмехнулся Астахов. – А что вы меня все время «товарищ каперанг» называете? «Товарищ» – это уже в далеком прошлом…
– Кому как! Я живу по-старому. И служу по старинке. Верой и правдой. России-матушке. Царю и отечеству. Не за страх, а за совесть. Нашей советской родине.
Астахов повернулся к нему и насмешливо произнес:
– Вот удивили-то… – Выдержав
– Да как и она ко мне. То есть никак. Гори она огнем!
– США, вы имеете в виду?
– В первую очередь. Очень фильмы их надоели. Драки показушные. Ведь если удар в голову нормально прошел, то это все, сливай воду, – свет погас. А у них там только отплюнется и пошел снова костями махать. Но я-то знаю, это – труп. Мне и смешно!
Николай снова резко крутанул руль влево, так что пассажира кинуло на дверцу, и прибавил газу, выйдя на встречную полосу. Начало разговора с этим скользким капразом крайне насторожило его. Теперь задача была больше слушать и меньше предоставлять информацию собеседнику, прикидываясь разговорчивым дурачком. Капраза же следует прессовать, чтобы он меньше себя контролировал.
В последний момент Коля едва уклонился от лобового столкновения с «магирусом», уйдя вправо, но тут же вновь устремился на встречную, встряхнув каперанга.
– Зачем вы едете по встречной полосе? Пустое шоссе ведь!
– Да я нарочно. Развлекаюсь. Пугаю встречных, ясно? Разъездились, козлы. На иномарках…
– Да вы же сами на «опеле»… – удивился Астахов.
– Мне можно, – с улыбкой идиота ответил Николай. – А вам что, поговорить не о чем?
– Поговорить как раз есть о чем, – решился Астахов. – Я смотрю, вы уравновешенный офицер. Задача ваша будет такая – подломить Америку, понимаете?
– Нет, не совсем.
– Ну, вы не замечаете, что США беспредельно обнаглели? Читали Бжезинского?
– Да я ж сказал, я читаю Льва Толстого!
– А вот напрасно! Напрасно, что вы при этом еще и Бжезинского не читаете! А этот господин пишет, что Россию надо побыстрей расчленить на три отдельных государства – с центром в Петербурге, с центром в Москве. Сибирь отделить в качестве третьего государства.
– И в каком мы государстве окажемся? Ну, вы-то – в московском, это понятно. А мы – в московском или в питерском?
– Это совершенно неважно, потому что дальше нас размолотят еще мельче – примерно на пятнадцать княжеств.
– Не выйдет! Разве Кремль согласится владеть одной Красной площадью?
– Вы шутите?
– Не знаю, – пожал плечами Аверьянов. – Вот если нефть найдут под Мавзолеем и алмазы под Лобным местом – тогда, глядишь… А потом, вы забыли: как они нам могут такую козью морду устроить: мы же дружим со Штатами!
– Это вам только кажется. Бжезинский пишет – и он прав, по-моему, – что американского партнерства с Россией не существует и существовать не может. Используя выражение «партнерство», имеют в виду равенство. Россия же, побежденная в холодной войне, может существовать теперь только как страна, подвластная США, считает Бжезинский.