Варяжский меч
Шрифт:
— О чем думаешь? О победах? О славе?
— Какая там слава, — горько усмехнулся князь. — Ты, наверное, уже знаешь: Оттон идет.
— Пусть идет, — уверенным голосом произнес волхв.
— У меня сил мало, союзники не успеют подойти.
— Правь на твоей стороне. Делай, что умеешь, и Боги не останутся в стороне. Союзники успеют к битве, главное — своих людей не расхолаживай. Вождь не имеет права показывать слабость и сомнения.
— Твоими бы устами да мед пить, — при этих словах князь поежился, с озера тянуло прохладой и сыростью. — Сам знаешь, если проиграю, всему конец будет.
— Не будет. Знаки на небе победу сулят. Веди воинов и ни в чем не сомневайся. Ты рус, варяг, на твоей стороне Правь.
— Спасибо тебе, Слуд, за доброе слово, — взбодрился Белун. Вроде простые и такие привычные слова священнослужителя пробудили в его душе надежду и уверенность в счастливом исходе дела.
Завершив разговор, волхв так же тихо и незаметно, как и пришел, покинул князя. Про себя он думал, что сделал правильный выбор, поддержав Белуна. И Велибор предлагал всеми силами этому походу содействовать. Велиградский властитель не только хороший полководец и удачливый вождь, он еще умный человек. Только дурак никогда не сомневается, у него больше одной мысли в голове не помещается. Белун же — молодец: сомневается, ищет. А кто ищет, тот найдет, заключил Слуд. Пора было и спать отправляться. Завтра для священников будет тяжелый день.
Рано утром, когда солнце только поднялось над лесом, русы принялись готовить тризну. На открытом пространстве недалеко от озера сложили огромный костер. Толстые бревна поставили срубами. Внутрь срубов положили сучья, короткие обрубки, куски досок. Сверху уложили бревенчатый помост в три наката. С позволения волхвов на костер пустили остатки городских стен Мекленбурга. Город еще догорал, но западная стена оказалась почти не тронута огнем, она и пошла на дрова.
На получившийся помост дружинники бережно уложили тела своих погибших товарищей. Сложили рядом с телами переметные сумы с зерном, хлебом, вяленым мясом, поставили корчаги меда и браги. Рядом с наиболее знатными и славными бойцами положили тела их боевых коней. Работали споро, когда солнце прошло треть своего пути, все было готово.
Вокруг погребального костра встал строй боевых дружин. Воины в бронях, при оружии готовились отдать последний долг своим товарищам. Князь Белун с непокрытой головой вышел к костру и принял из рук Слуда факел. Легкий ветерок теребил пучок волос, чуб на бритой голове князя. Было тихо, высоко в небе кружил сокол. С развалин Мекленбурга несло запах гари.
— Встретимся на небесах, други, — негромко произнес Белун и поднес факел к груде щепы у основания сруба.
Следом за князем три десятка отроков сложили факела у подножья срубов. Пламя весело побежало по бревнам и доскам. Вскоре весь помост превратился в гудящий костер. Жар стал настолько нестерпимым, что людям пришлось отступить назад. Языки пламени плясали по бревнам, крутились огненными смерчами и с легким ветерком уносились к небу. Со стороны казалось, что это души русов улетают в небесную высь, в золотой небесный чертог Всевышнего Рода. Возвращаются туда, откуда пришли на эту землю, возвращаются к Дедам рассказать, что они не зря прожили эту жизнь.
Погребальный костер горел до самого вечера. Все это время дружинники не расходились, они были обязаны отдать долг — проститься со своими товарищами. Несколько группок жителей Мекленбурга, оставшихся у развалин своего города, издали со страхом и ненавистью смотрели на непривычный им славянский обряд. Жившие посреди славянской земли, они так и не смогли понять своих соседей, проникнуться их верой и чувствами. Да и не старались, если по-честному. Не было смысла и необходимости интересоваться жизнью грязных, проклятых церковью язычников, а сейчас уже стало поздно.
Когда костер прогорел, обратился кучей пышущих жаром углей в треть человеческого роста, Слуд первым бросил на угли горсть земли. Его примеру последовали остальные русы. Буквально на глазах на месте костра вырос курган. Местами из-под земли еще пробивались
Поминальное пиршество длилось до позднего вечера. По рукам ходили ведерные братины с медом и хмельной брагой. Пировавшие воины вспоминали былые походы, делились впечатлениями о вчерашнем сражении, поминали друзей. Устроили состязания, кто лучше стреляет из лука, кто дальше метнет копье, кто ловчее мечом орудует. На вершине кургана кулачные бойцы за первенство спорили.
Победителей награждал сам князь — кому серебряный кубок с богатой чеканкой, кому хороший клинок знаменитого мастера, а кому и коня. Именно такой дар получил безусый отрок Рюрик из Зухова, показавший себя несравненным стрелком. Он трижды попал стрелой в древко копья на расстоянии в полтора перестрела и один раз на полтора перестрела и еще тридцать шагов. Затем с коня на полном скаку лучше всех стрелял. Во вчерашнем бою он успел подстрелить целых три дюжины врагов, пока не пришлось в тесноте схватки убрать лук и за чекан взяться.
Когда состязания завершились, на вершину кургана с гуслями в руках поднялся Велибор. Усевшись прямо на утрамбованной земле, волхв прикрыл глаза и, перебирая пальцами струны, запел. Негромкие, мелодичные, проникающие в душу слова кощуна звучали в полной тишине. Бойцы внимательно слушали, внимали словам священника, ибо пел он о них и для них.
9. Встреча в пути
«Дороги, дороги, одни дороги. Неисповедимы пути Велеса. Человек только тогда растет, когда он движется, преодолевает препоны на пути. Сидя на одном месте, ты вынужден ограничить свой кругозор и постепенно покрываешься мхом, как вон тот валун под кустом бузины. А человеку, выбравшему путь волхва, служителя богов, тем более нельзя стоять на месте. Ему необходимо совершенствоваться. Трудности пути закаляют, каждый шаг делает сильнее, каждая встреча добавляет мудрости, а неожиданности приучают к сноровке и ловкости», — так размышлял Велибор, покачиваясь в седле.
Дорога — широкий наезженный тракт — сегодня была пустынной. С того момента, как Велибор покинул рать ободритов и повернул на юг, прошло полдня. Солнце стояло в зените. За весь путь он не встретил ни одного человека. Весть о начавшейся войне почти мгновенно разлетелась по стране. Дороги в такое время становятся опасны. Большинство русов предпочли воздержаться от поездок, выждать время, пока волнения прекратятся.
Лошадь неторопливо шагала по чуть смоченной утренним дождиком земле, иногда она даже успевала дотянуться до кустиков придорожной травы или ухватить на ходу ветку. Волхв снисходительно глядел на эти шалости, он не спешил и искренне наслаждался дорогой и видом окрестностей. Нечего подгонять животное, верная Сивка-Бурка сама знает, как ей идти. Лучше вот так лениво размышлять о смысле жизни и лежащих впереди путях-дорогах. В пути думается хорошо. Когда человек оторван от быта, суеты и ненужных обязанностей, находится в междумирье, на тонкой нити, связующей города, разум обостряется и освобождается от оков привычек.
Примерно через два дня пути на горизонте покажется Лухов. Сильная приграничная крепость древан. Там Велибор надеялся выяснить, успешно ли идет поход князя Олега на Бранибор. Если же новостей у воинов крепости не окажется, придется ехать в сторону Ольшины. Но Велибор надеялся, что давать крюк по древанской земле не придется. Через Лухов проходят оживленные торговые тракты, а значит, в городе оседают слухи и вести, переносимые путниками. С другой стороны, если дела у Олега неважно идут, он обязан послать гонцов во все свои города с сильными воинскими дружинами, предупредить воевод.