Вас зовут 'Четверть третьего'
Шрифт:
И этим фирмам военное министерство дало большие заказы...
Хотя, конечно, не только в хронометрах дело. К сожалению, об остальном я уже говорить не могу.
Журналисты быстро-быстро записали у себя в блокнотах. Я, конечно, не уверена, что господин профессор говорил именно этими словами, но смысл его ответа был таков.
Пресс-конференция закончилась. Профессор куда-то уехал.
Русский вызвал по телефону такси и отправился к себе в Москву. Так я тогда думала...
Да, забыла сказать. На пороге он повернулся ко мне, пожелал счастья, попросил передать
Без господина Никифорова сразу стало как-то пусто в доме. Я ходила по комнатам, убирала валявшиеся здесь и там разные вещи.
К вечеру приехал господин профессор. Он поставил машину в гараж и поднялся наверх. Сразу было видно, что у него хорошее настроение. Напевая какую-то мелодию, он подошел ко мне, спросил об ужине и поинтересовался, где Иван.
Я ответила:
– Он уехал.
– А когда он вернется?
– Он сказал, что никогда...
– Что?
– господин профессор прямо шлепнулся на стул.- Что? Никогда?!
– Он именно так и сказал. И еще очень- просил извиниться перед вами. Он также просил передать...
– Куда он уехал, черт его подери?!
– в ярости закричал господин профессор.- Куда он поехал? Вы догадались у него спросить, фрау Гросс?
– В Москву.
Эффект был, наверное, точно такой же, как и со мной.
– Как в Москву?
– чуть слышно переспросил господин профессор и несколько минут сидел молча. Потом он встал и решительно пошел к телефону.
– Это полиция? Алло! Это полиция?
9. ".ВАМ, НАВЕРНЯКА, ИЗВЕСТНО БОЛЬШЕ!"
(рассказывает профессор Оттокар Шинджелъм)
Этого я не ожидал. После всего, что было сделано, после объединившей нас работы, после этакого успеха он вдруг задумал исчезнуть.
Я так и не мог понять, для чего ему понадобилось шутить.
Конечно, это шутка. Не надумал же он в самом деле вернуться в Россию! В Москву! Куда в таком случае он решил отправиться? Впрочем, это безразлично. Главное, Никифорова нужно немедленно найти и вернуть.
Я позвонил в полицию. Меня спросили, кто этот человек. Я объяснил, что это мой сотрудник, что он взял расчет и уехал неизвестно куда без моего ведома. Мне ответили, что наше государство демократическое и любой может ехать куда ему вздумается и когда он захочет. Я просил, умолял помочь мне найти Ивана, но господа полицейские заявили, что у них много дела и без розысков уволившихся сотрудников. Вот если бы этот русский украл или чтонибудь вытворил предосудительное, тогда бы они, конечно, помогли.
И здесь мне пришла в голову мысль. Сознаюсь, это был не особенно честный прием, но выбирать средства не было времени. Я сказал полицейским, что убежавший от меня человек украл изобретение.
Очень важное изобретение, представляющее военную тайну. И он, этот человек, собирается уехать в Москву, то есть продать изобретение большевикам.
Как я и ожидал, это произвело впечатление. Мне сказали, чтобы я немедленно приехал к ним и привез фотографию русского. Я сразу отправился в полицию.
– Можете быть спокойны,- бросил мне полицейский комиссар.
В общем, закрутился механизм. Я успокоился и вернулся домой.
Кончился второй день рождественских праздников. Сколько событий произошло за эти два дня. Сначала радость победы, затем...
Я был, конечно, очень расстроен и ругал своего Ивана и заодно всех русских вместе взятых. Разве можно было предвидеть такой оборот дела в тот вечер, когда мы впервые встретились с Иваном на мокрой от дождя платформе вокзала.
Ночью мне снился Иван. Вместо носа у него были громадные, во все лицо, часовые стрелки. Он ходил по комнате, громко тикал и цеплялся за вещи своими стрелками. Я проснулся утром совершенно разбитый и в ужасном настроении отправился в институт. В лаборатории меня ждал какой-то господин.
– Господин Шиндхельм?
– на хорошем немецком языке, но все же с заметным акцентом спросил незнакомец.
– Чем могу служить?
– осведомился я.
– Меня зовут Уиллоби. Джекоб Уиллоби. Фирма "Джонс и Уиллоби" Коннектикут. У меня к вам очень важный разговор. Неофициальный разговор.
Он посмотрел, нет ли кого поблизости, и продолжал:
– В сегодняшних газетах я прочел о ваших необыкновенных опытах с "рефлексом времени". Если это действительность, а не вымысел журналистов, мы можем с вами договориться о производстве серийной аппаратуры для выработки "рефлекса времени". Я мог бы предложить вам двадцать пять процентов доходов и единовременное вознаграждение за передачу документации.- Он наклонился ко мне и, уже отбросив всякую официальность, продолжал почти шепотом:-Мы с вам( профессор, побили бы все часовые компании мира. Швейцарцы и русские с их часовой промышленностью и всемирным экспортом часов окажутся банкротами. Время во всем мире будет в наших руках. Понимаете, время, вре-мя! Как, мистер профессор? По рукам?
Я сидел растерянный и никак не мог сосредоточиться. Такое предложение, с одной стороны, соответствовало моим мечтам, с другой стороны, меня смущал этот сверхделовой подход к вопросу.
– Покажите мне, мистер Шиндхельм, вашего русского.
– Его нет. Он уехал.
– Куда, черт возьми?
– Он заявил, что уезжает в Москву.
– Что?!
– Я, конечно, не верю этому заявлению, но он действительно уехал в неизвестном направлении.
– Когда?
– спросил американец.
– Вчера. Я уже обратился в полицию с просьбой разыскать ero.
Внезапно затарахтел телефон. Нет, звонили не из полиции, это оказался директор нашей фирмы. Он сразу же стал кричать в трубку, что будто бы я разгласил тайну, устроив вчерашнюю прессконференцию, и совершил величайшую оплошность, упустив русского.
Господин федеральный министр очень недоволен. Полицией предприняты все меры к розыску Никифорова, но пока ничего не известно. Военное министерство распорядилось, чтобы фирма не допускала в дальнейшем распространения сведений о "рефлексе времени".