Васек Трубачев и его товарищи. Книга 3 (с иллюстрациями Фитингрофа)
Шрифт:
Нюра решительно открыла дверь.
Леонид Тимофеевич встал навстречу, вглядываясь близорукими глазами в лица девочек.
— Здравствуйте, Леонид Тимофеевич! — дружно и радостно вырвалось у обеих, но голоса их дрогнули, и, не смея обнять своего директора, они уткнулись друг в дружку.
—
— Школу? Строить?
— Что, испугались? А я вот не испугался! Что ж, думаю, есть у меня такие помощники, как отряд Трубачева. Вот Лида Зорина, например, — почему бы ей не построить заново четвертый класс «Б»! Ну, почему?
Леонид Тимофеевич шутил, девочки смущались.
— Вы, может быть, шутите, Леонид Тимофеевич?
— А может быть, и не шучу, — улыбался директор.
— Тогда…
Девочки переглядывались:
— Мы, конечно, будем строить… Только мы еще никогда не строили ничего…
— Не строили школ?
— Нет! — засмеялись девочки.
Директор стал серьезен.
— Строить заново мы, конечно, не будем. Я списался с местным начальством и предложил взяться за ремонт какого-нибудь подходящего дома, чтобы осенью открыть в нем школу. Один такой дом на примете есть, но завтра я еще кое-где побываю и договорюсь окончательно.
Директор задумчиво посмотрел на взволнованные лица девочек и открыл записную книжку.
— Денька через два я сообщу вам через Ивана Васильевича, когда и куда прийти.
В конце разговора Нюра робко спросила:
— А наши ребята из пятого «Б» скоро приедут?
— Все собираются. Конечно, те, кто эвакуировался с родителями, вероятно, останутся до конца войны — отцы и матери их уже работают там на заводах, на фабриках. Люди везде нужны, работу сейчас не бросишь. Но многие летом обязательно приедут. Сейчас экзамены у них уже кончились. И ваш класс пятый «Б» уже стал шестым.
В глазах у девочек мелькнуло беспокойство.
— Ну ничего, ничего. Один год вам придется пропустить, что поделаешь! Зато уж с осени начнутся регулярные занятия, — успокоил их директор и тут же спросил: — А вы хоть немного занимались эту зиму?
— Мы занимались, мы хороню занимались! — торопливо заверила Лида. — Мы и сейчас занимаемся.
— Это очень хорошо! Но сейчас уже июнь, начало лета, — надо будет отдохнуть, набраться сил. Вот посмотрим, что за ремонт предстоит. Может, и вам найдется там какая-нибудь работа. Физический труд на свежем воздухе всем на пользу… А что Митя, писал он? — неожиданно спросил директор.
— Писал. Только давно уже письмо было, — грустно сказала Лида.
— Еще осенью, — добавила Нюра. — Ведь оттуда редко кто приезжает.
В разговор директора со школьницами Грозный не вмешивался. И только на прощанье, когда, обратившись
— Стройка — это прямое наше дело, Леонид Тимофеевич.
Попрощавшись с директором, девочки бросились к Трубачеву. Васек занимался. Держа перед собой книжку, он расхаживал по комнате, повторяя заданный урок по грамматике.
— Васек! — крикнула еще на лестнице Лида. — У нас хорошая новость!
Васек выскочил навстречу девочкам.
— Директор наш приехал! — выпалили обе сразу. — Леонид Тимофеевич!
Васек бросил учебник, позвал девочек в комнату:
— Рассказывайте все!
— Да что — все? Ну, приехал! Будет дом ремонтировать для школы. А денька через два он скажет Ивану Васильевичу, куда нам прийти. Вот! Одним словом, надо ребятам сказать!.. — залпом рассказывала Лида.
— И еще хорошая новость: Васина операция прошла благополучно! Он уже пришел в себя. Привет вам передавал, — перебивая подругу, говорила Нюра.
Васек слушал девочек, радостно повторяя:
— Какие новости!.. Вася… Директор…
Приезд директора сильно взволновал его. Школа теперь уж обязательно будет.
Вторая новость тоже обрадовала мальчика. Еще вчера, разговаривая с Васей, ребята очень тревожились за него, теперь все тревоги были позади.
Васек схватил тюбетейку:
— Так что же мы сидим? Пойдем, ребятам все расскажем! И нам еще Васю навестить нужно…
— К Васе сейчас нельзя, — предупредила Нюра. — Нина Игнатьевна и так сердится, что все к нему приходят.
— Да мы бы на минуточку… Ну ладно, потом пойдем, лишь бы все хорошо было… А что Леонид Тимофеевич сказал? Денька через два-три? Это, значит, в среду — четверг. Кто будет дежурить во вторник вечером, не забудьте спросить у Грозного, куда нам прийти. Надо сейчас же всем ребятам рассказать. Пойдемте к Булгакову.
— Вы идите, а мне нужно домой, — сказала Нюра.
— Да пойдем! Такие новости! Пойдем, мы ненадолго… — уговаривала се Лида.
— Нет, меня и так всегда ругают… Мне нужно домой!
Когда Лида и Васек, перепрыгивая через весенние лужи и обгоняя друг друга, завернули за угол, Нюра остановилась и с грустной завистью поглядела им вслед.
«Другая мама сказала бы: «Беги, конечно, расскажи, порадуйся вместе», а моя только все сердится! — подумала она, отвечая на свои мысли. — Может, я сама неправильно делаю — все молчу, ничего не рассказываю, — попробовала она оправдать свою маму. И тут же снова ответила себе сама с горькой уверенностью: — Да разве можно что-нибудь рассказать! У нее ведь все плохо: и ребята наши плохие, бегаю-то я зря, и об учебе ничего не думаю… И про Екатерину Алексеевну сказала, что она ненастоящая учительница. Лучше бы спасибо ей сказала! А то еще обзывает «ненастоящая учительница»! Как будто Екатерина Алексеевна обязана с нами заниматься…»