Ваш номер — тринадцатый
Шрифт:
Впрочем, объяснение тут имелось, и не самое сложное. Анабелла — это звезда, упавшая с неба и по нелепому капризу провидения попавшая в его, Зоринские, руки. Он постоянно ощущал, что недостоин ее. Это сознание рождало боль, ревность, уколы уязвленного самолюбия. Он и любил эту женщину, и побаивался этой нефритовой богини, и ненавидел эту ацтекскую чертовку.
А тощая, лядащенькая Венера… С ней все просто и ясно: он — Шеф, он — Повелитель. Кроме того, Зоринская секретарша создавала вокруг себя некую особую
И Зорин все чаще давал волю фантазии, представляя Венеру обнаженной, потом — Венеру в постели с мужиком, а затем — Венеру в постели с собой, господином главным редактором. Теперь он не спотыкался брезгливым взглядом об ее остроконечные коленки, а поглаживал их любопытствующим глазом.
Зорин тряхнул головой, словно прогоняя наваждение. То, что у них с Анабеллой, — это высокое и пронзительное, это — галактики и звезды, Тристан и Изольда. А Венера… Венера — это притягательная сила свалки.
Тут его размышления оказались прерваны стуком в дверь.
— Да-да, войдите! — крикнул он громче, чем требовалось.
Дверь отворилась. На пороге возникла растрепанная тетка с тяжелыми слоновьими ногами в резиновых сапогах ядовито-зеленого цвета.
Зорин тупо воззрился на это явление. Явление, между тем, потопталось на пороге и возгласило густым басом:
— Здрас-сьте. Звали?
— Вы кто? — выдавил, наконец, редактор.
— Я-то? Уборщица я, Татьяна Путятишна.
— Какая-какая Татьяна? — переспросил плохо еще соображающий Зорин.
— Путятишна! — на два тона выше и как бы даже с вызовом повторила тетка.
Редактор глуповато уточнил:
— Так вы, стало быть, наша уборщица?
— Звали-то чего?
«Да не тебя я звал, чучундра оглоедская!» — затосковал редактор. Требовалось тут же, на ходу придумать легенду:
— Да вот, хотел спросить: как вам у нас работается, Татьяна Путятишна? Нет ли жалоб, пожеланий?
— Работается — как работается, — пояснила исчерпывающе Татьяна Путятишна. — А пожелания есть. Вы бы мне, товарищ редактор, шваброчку галанскую покупили!
— А отчего непременно — голландскую? — удивился, при всей нелепости этого разговора, товарищ редактор.
— Уж больно она ладная, сама и тряпку отожмет, руками в воду лезть не надо. У меня на прежней работе такая была.
— Это где же вы прежде-то работали? Не в Кремле, случаем, у президента? — съехидничал начальник.
— Не, в вытрезвиловке я работала нашей районной. За хануриками прибирала. Так что со шваброчкой-то будет?
«Сама ты швабра хорошая! Купить бы тебе помело — да чтоб ты на нем улетела подальше
Но «швабра галанская» прервала его беспочвенные мечтания:
— И еще пылесос ваш не фурычит. Новый надо бы покупить. Этот — как его? — божеский!
— «Бошевский», что ли? — догадался Зорин.
— Ага! Ну вот я же и говорю — божеский! — подивилась Путятишна начальственной несообразительности. — Я про него рекламу в телевизоре видела. Зверь, говорят, а не пылесос!
«Так! Еще пара минут такого бреда — и она у меня автомобиль служебный потребует! — затосковал Зорин. — «Мерседес-Бенц!»»
Но Путятишна потребовала иного:
— И вот еще чего. Вы бы, товарищ редактор, приказик издали — чтобы оглоеды ваши меньше свинячили!
— Что же, у нас в редакции свинячат больше, чем в вашей вытрезвиловке? — подивился «товарищ редактор».
— Да оглоеды — те же, и свинячут — так же.
— То есть как это: оглоеды те же? — опешил Зорин.
— Да я уж, почитай, с десяток знакомых хануриков у вас тут заприметила, — пояснила техничка. — Батюшки-святы, думаю, как опять в родную вытрезвиловку вернулась! Оне-то, паразиты, меня тоже признали. Как завидют, что я по калидору иду — так по комнатенкам своим и прячутся. Юрк-юрк — и никого нетути!
«Н-да! — крякнул редактор. — Веселый же у меня контингентик подобрался! И впрямь — оглоеды!»
— Так вы, товарищ редактор, про пылесосик-то божеский не забудьте! — напутствовала его Путятишна. — И про шваброчку галанскую — тоже!
Одарила товарища редактора обольстительной улыбкой и выскочила резвой козочкой из кабинета.
У Зорина глаза на лоб полезли. Ну, Путятишна-толстопятишна! Одно слово — Кармен!
Тут он призвал верную секретаршу. Глянув на Венеру, подумал весело: «Где же ты, лисичка некормленая, такую грудь оторвала? Не иначе, у слонихи сперла! Согласно закону Авогадро!» Потом пересилил свои непотребства и вопросил:
— Венерочка, у нас что, две уборщицы в штате?
— Нет, одна, Денис Викторович, — служебным голоском ответствовала секретарь, в углах губ тая всегдашнюю двусмысленную улыбочку.
— Ну как же? — заволновался шеф. — У нас же еще неделю назад другая техничка работала!
— Ах, эта? — протянула Мисс Приемная. — Она уволилась.
Тут Зоринские волосы встали дыбом:
— Когда? Что? Почему не знаю?
— А позавчера пришла, написала заявление и забрала трудовую книжку.
— А я-то почему узнаю об этом последним?! — загремел Главный. — Со мной почему не согласовали?
— У нас такие вопросы решает отдел кадров. Чтобы вас, Денис Викторович, не дергать по пустякам! — сообщила Венера, недоуменно воздев выщипанную бровку: не королевское, мол, это дело — заниматься увольнением техничек!