Ваш покорный слуга кот
Шрифт:
Вообще люди слишком полагаются на свою физическую силу, а поэтому все они такие зазнайки. И неизвестно, каких пределов может достигнуть их зазнайство в будущем, если только не появятся какие-нибудь более сильные существа и не станут над ними издеваться. Можно было бы мириться с человеческим своенравием, если бы оно проявлялось только так; но дело в том, что мне известны случаи, когда людская несправедливость достигала прямо-таки вопиющих размеров.
За нашим домом есть небольшой, всего в каких-нибудь десяток цубо [8] сад, в котором растет несколько чайных кустов. Здесь много уютных солнечных мест. Когда дети начинают слишком шуметь и в доме нельзя спокойно отдохнуть, когда у меня плохое настроение
Однажды, в погожий осенний день около двух часов пополудни, я, хорошенько отдохнув после обеда, вышел на улицу и, прогуливаясь, забрел в сад. Я не спеша прохаживался между чайными кустами, обнюхивая их корни, пока не добрался до забора, который огораживает сад с запада. На засохшем кусте хризантемы, пригибая его своей тяжестью к земле, не обращая внимания на то, что творится вокруг, спал большой кот. Громко храпя и вытянувшись во всю длину, он продолжал спать даже тогда, когда я подошел совсем близко, — может быть, он не заметил моего приближения, а может, и заметил, но сделал вид, что ему решительно все равно. Забраться в чужие владения и так спокойно спать — нет, я не мог не удивиться такой дерзкой отваге. Он был весь черный, без единой отметины. Яркое, полуденное солнце щедро освещало его своими лучами, и казалось, что в мягкой шерсти кота все время вспыхивают неуловимые огоньки. Незнакомец был так великолепно сложен, что его можно бы было смело принять за короля кошек. Он был наверняка в два раза больше меня. Восхищение и любопытство заставили меня забыть обо всем другом; пораженный великолепием незнакомца, я застыл на месте и принялся в упор разглядывать его. Тем временем слабый осенний ветерок тихонько качнул свесившиеся через забор ветви павлонии, и несколько листьев с легким шорохом упало на куст хризантемы. Король кошек вдруг открыл глаза, громадные и совершенно круглые, как блюдце. Этот миг я запомнил на всю жизнь. Блеск его глаз затмевал даже янтарь, который так высоко ценится у людей. Незнакомец не шевелился. Взгляд его прекрасных глаз, из самой глубины которых, казалось, лились потоки света, остановился на моем ничтожном лбу. Он спросил:
— А ты, собственно говоря, кто такой?
Тут я подумал, что такая форма обращения выглядит несколько вульгарной в устах короля кошек, но в его голосе чувствовалась сила, способная привести в трепет даже собаку, и я стоял молча, объятый страхом. Но и молчать тоже было опасно. Поэтому, стараясь по возможности сохранить самообладание, я ответил:
— Я — кот, просто кот, у меня еще нет имени. — Сердце мое в эту минуту билось быстрее, чем когда-либо.
Он насмешливо произнес:
— Что? Кот? Подумаешь, тоже мне кот… А где ты живешь?
«Какой наглец», — подумал я и с достоинством сказал:
— Я живу в доме здешнего учителя.
— Ах, учителя, я так и думал. То-то ты такой тощий.
Он был королем и мог безнаказанно говорить что угодно. Но из его манер я заключил, что незнакомец не из хорошего дома. Однако он был сытым, гладким — сразу видно, что живет в довольстве и ест вволю. И я не мог удержаться, чтобы не спросить:
— А ты откуда?
— Я — Куро, живу у рикши, — отвечал он высокомерно.
Этот Куро был известен как отпетый хулиган. О нем знали все в округе. Он слыл сильным, дурно воспитанным котом — сказывалось влияние рикши. Поэтому мы избегали водить с ним знакомство, но и ссориться боялись.
Когда он назвал свое имя, у меня от страха затряслись поджилки, но в то же время я почувствовал к нему презрение. Чтобы выяснить, насколько он необразован, я спросил:
— А как по-твоему, кто лучше: рикша или учитель?
— О, мой хозяин гораздо сильнее. Ты посмотри на своего — кожа да кости.
— Ты тоже, наверное, сильный. Ведь живешь-то в доме рикши, там и кормят, видимо, здорово.
— О, я!… Я из тех, которые везде сыты будут. А ты только и знаешь что
— Не сейчас, как-нибудь в другой раз я попрошу тебя взять меня с собой. Да и дом у учителя побольше, чем ваш, и жить в нем удобнее.
— Эх ты, олух. Одним домом сыт не будешь.
Тогда он, наверное, здорово на меня рассердился. Часто поводя ушами, похожими на косо обрезанные побеги бамбука, он резко вскочил и ушел. Так я познакомился с Куро.
После этого мы встречались довольно часто, и всякий раз он хвастался своим хозяином. Как-то раз он рассказал мне о страшной несправедливости со стороны людей, о той самой несправедливости, о которой я упоминал раньше. Однажды мы с Куро лежали среди чайных кустов, грелись на солнышке и беседовали. Он, как всегда, хвастался, причем делал это с таким видом, будто бы говорит что-то новое. Вдруг он повернулся ко мне и спросил:
— Сколько ты за свою жизнь поймал крыс?
Конечно, я гораздо образованнее Куро, но когда речь заходит о силе и храбрости, то я не могу с ним тягаться. Поэтому его вопрос несколько смутил меня. Но факт есть факт, соврать было невозможно, и я ответил:
— Все собираюсь начать ловить, но пока еще ни одной не поймал.
Куро отчаянно затряс своими пышными усами и громко захохотал. Он необыкновенный хвастун, этот Куро, и, следовательно, не очень умен. Поэтому во время его болтовни достаточно восхищенно мурлыкать, чтобы он стал мягким и податливым. Я понял это с первого дня нашего знакомства и потому решил не показывать своего превосходства, дабы не испортить с ним отношений. Это было бы весьма нежелательно, и поэтому я изо всех сил старался польстить ему.
К этому способу я прибегнул и теперь.
— А ты, наверное, уже много крыс наловил… Ведь ты такой опытный.
Я как раз затронул его слабое место. Куро как будто прорвало:
— Ни много ни мало, а несколько десятков есть, — самодовольно заявил он. — Сотню-другую крыс поймать всегда можно. А вот хорька никак изловить не могу. Один раз даже в беду попал с этим хорьком.
— Как интересно! — подзадоривал я. А Куро, мигая своими огромными глазами, продолжал:
— Это случилось в прошлом году, когда у нас в доме была генеральная уборка. Хозяин взял мешок и отправился за известью под галерею, и представь себе, там был здоровенный хорек. Он, сволочь, сначала забегал, заметался, а потом выскочил на улицу.
— Ух и здорово! — изобразил я восторг.
— Хорек! Только название страшное, а сам-то он лишь чуть побольше крысы. Я бросился в погоню и загнал этого прохвоста в сточную канаву.
— Ах, какой молодец, — продолжал я восхищаться.
— И только собрался его схватить, как он, проклятый, испустил страшную вонь. До того она была противна, эта вонь, что и теперь при виде хорька меня начинает мутить.
Дойдя до этого места, Куро несколько раз помахал лапой перед носом, как будто и сейчас чувствовал этот отвратительный запах. Мне даже стало немного жаль его. Чтобы хоть как-нибудь подбодрить Куро, я сказал:
— Но вот если крыса попадется тебе на глаза, считай, что ее песенка спета. Ведь по части ловли крыс ты настоящий мастер. И растолстел ты так, наверное, потому, что у тебя постоянно мясной стол.
Однако моя откровенная лесть возымела самое неожиданное действие. Куро тяжело вздохнул и сказал:
— Эх! Только подумать — как все глупо получается. Сколько ни старайся, сколько ни лови крыс… Да знаешь ли ты, что на свете нет существа более нахального, чем эти мерзавцы — люди. Стоит мне поймать крысу, как ее тут же отбирают и несут к полицейскому. А там ведь не разбираются, кто поймал, и платят принесшему пять сэн [9]. Хозяин благодаря мне уже заработал на этом деле чуть ли не полторы иены, а мне ничего не перепало. Все люди — грабители, хоть и корчат из себя праведников.