Ваша до рассвета
Шрифт:
Руки Габриэля сжались в кулаки. Нельсон погиб на его глазах. Саманта не должна.
Собрав последние силы, он поднялся на ноги и поднял руку, защищая лицо от горящих угольков, дождем льющихся с чердака. Лай Сэма превратился в тонкое хныканье, устрашающе казавшееся человеческим.
Частично ныряя в дым, словно в воду, наполовину пробираясь ползком, Габриэль стал с трудом продвигаться на звук. Что–то хрустнуло под его ботинком. Когда он потянулся вниз и нащупал раздавленную оправу очков Саманты, у него чуть не остановилось
Но потом его руки сомкнулись на чем–то теплом и мягком. Он подтянул безвольное тело Саманты к себе, и его руки задрожали от облегчения, когда он почувствовал на своем лице ее слабое дыхание.
– Держись, ангел, – прошептал он, с силой прижимаясь губами к ее лбу в жарком поцелуе. – Просто держись за меня, и все будет в порядке.
Взяв ее на руки, как ребенка, он рванулся туда, откуда пришел, надеясь, что Сэм последует за ним. В тот момент, когда он, спотыкаясь, выбрался наружу, за его спиной с адским ревом рухнула конюшня, и жаркая волна взрыва чуть не сбила Габриэля с ног.
Он не замедлял свои размашистые шаги, пока они достаточно не удалились от удушающего облака из дыма и пепла. Саманта вдохнула свежего вечернего воздуха и начала кашлять – хриплый, агонизирующий звук рвался из глубины ее груди. Упав на колени на покрывало из мокрых листьев, Габриэль стал укачивать ее. Ее щека у него под рукой была теплой, но он не знал, какого она цвета. Чуть не умирая от каждого ее мучительного вздоха, он ждал, пока болезненные судороги кашля пройдут.
Что–то влажное и холодное толкнулось в его руку. Пошарив, рука Габриэля зарылась в мех Сэма. Он мягко погладил колли, пытаясь успокоить сильную дрожь, которая сотрясала собачье тело.
– Ты самый лучший пес на свете, Сэм, – сказал он, хотя его зубы тоже стучали от шока. – Как только мы вернемся домой, я отдам тебе все мои оставшиеся сапоги. Черт, я даже куплю тебе твою собственную пару, если захочешь.
* * *
Когда Саманта медленно открыла глаза, то увидела Габриэля, нависающего над собой, его лицо было напряженно от волнения. Даже со шрамом на щеке и весь измазанный сажей, он был самым красивым зрелищем, которое она когда–либо видела.
– Я видела вас, – хрипло выдавила она, нежно стирая пятно сажи с его щеки. – Светило солнце, и вы улыбались мне, как раз перед тем, как все вокруг потемнело.
Он попытался улыбнуться, но потом другая эмоция искривила его рот. Он спрятал лицо у нее в волосах, обнимая так, словно больше никогда не отпустит. Саманта тихо застонала от ощущения правильности того, что она снова в его руках.
– Вам больно? – Он опустил ее к себе на колени и быстро провел руками по ее рукам и ногам. – Вы сломали себе что–нибудь? Обожглись?
– Не думаю. – Она покачала головой и вздрогнула от сильной боли, прострелившей шею. – Но у меня болит голова.
– У меня тоже, – признался он грустным смешком.
Саманта впервые
– Ох! – выдохнула она, ее глаза наполнились горячими слезами, когда она поняла, как близко была к тому, чтобы потерять его. – Я искала вас. Меня испугали летучие мыши. Я уронила лампу. Это я виновата.
Его глаза сверкнули на нее из неровных теней.
– Думаю, нам придется удержать из вашего жалования стоимость конюшни, не так ли? Вам, вероятно, потребуются несколько лет работы, чтобы выплатить мне долг.
– Как вы нашли меня? – спросила она, ее дыхание и слова стали более свободными.
– Мне немного помогли.
Следуя за его кивком, Саманта подняла голову и всего в нескольких футах от себя обнаружила Сэма, который лежал, свернувшись клубочком в куче листьев, и все еще нервно принюхивался. Его шерсть была вся в саже, а в нескольких местах даже опалена до черноты.
– Вы говорили мне, что однажды он может стать спасителем для меня, – сказал Габриэль. – Вы были правы.
– Он мог стать для вас убийцей! – Саманта сжала руку в кулак и слабо ткнула его в плечо. – Никто не говорил вам, что слепые не должны врываться в горящие здания?
– Предполагаю, что вы сейчас отругаете меня за то, что я был таким идиотом.
Она отчаянно замотала головой, игнорируя вновь прострелившую ее боль.
– Не идиотом. Героем. – Она погладила его щеку, провела по рваному шраму на ней, и слезы полились из ее глаз. – Моим героем.
С трудом переглотнув, он перехватил ее руку и поднес к губам кончики пальцев.
– Ах нет, это вы – героиня, моя дорогая. Даже с наполовину таким свирепым капитаном, как вы, Нельсон мог бы гнать Наполеона назад до самого Парижа.
– Зачем вы говорите такие глупости? Я потерпела поражение от гнилой лестницы и насеста летучих мышей.
– Я имел в виду гораздо более грозного соперника. Мою мать.
Саманта моргнула, медленно осознавая его слова.
– Вы слышали?
– Каждое изумительное слово. Это было все, что я мог сделать, не вызывая вас на бис.
Нечто особенное в выражении лица Габриэля заставило Саманту затаить дыхание. Она видела его насмехающимся, саркастичным, раздраженным и удивленным за время своей работы, но она никогда не видела таким… решительным.
– Прятаться за окнами и подслушивать очень невоспитанно, знаете ли, – сообщила она. – Даже если вы являетесь слепым.
Он покачал головой.
– Я знал, что я не смогу вечно избегать головомойки. Я когда–нибудь говорил, как сильно восхищаюсь вами, мисс Викершем?
Она издала нервный смешок.
– Должна признаться, нет. И в этом нет необходимости. Я совершенно довольна своим собственным отношением к себе. У меня нет потребности или желания, чтобы мной восхищались.
Его рука прошлась по ее волосам.