Ваше благородие. Дилогия
Шрифт:
– Дело дрянь, – подумал я, но проходил один день, проходил второй, проходил третий и никто и ничего не говорил. Выдержал я ли я теоретический экзамен или нет, никто не знал. Всё-таки, на дворе была вторая половина двадцатого века, коммунизма не было, а информация и общественное мнение играли большую роль в том обществе, в котором не без моей помощи очутилась Россия.
Зато на второй день после теоретического экзамена газета «Биржевые ведомости» вышла с передовой статьёй: «Российские офицеры из динозавров превращаются в людей нового мира», где была расписана моя речь в ответ на вопрос благочинного о том, как Господь
– Молодой фельдфебель-кавалерист может заткнуть за пояс учёных-физиков!
– Армия уже не кичится своей необразованностью!
– Возрождается время Кюи и Мусоргских!
– Поэт и кавалерист Туманов сломал традиции цука Михаила Лермонтова!
Снова я стал звездой уже не губернского, а столичного города. В газетах стали печатать мои стихи, которые запомнили студенты-медики, у которых я бывал в гостях.
На контрольно-пропускной пункт училища приехала ААА.
– Я поссорилась с папа, – сказала она, сделав ударение на последнем слоге. – Он как был динозавром, так и остался. У нас с ним не осталось общих тем для разговоров. Он тебя называет не иначе как нигилистом и разрушителем устоев. Я даже не знаю, как мне быть.
Я отдал ей ключи от своей квартиры и сообщил адрес, сказав, чтобы она пожила там несколько дней, пока я не приеду туда в выходной день.
Глава 34
На понедельник назначен выезд в летние лагеря, которые были значительным событием для любого военно-учебного заведения, выезжавшего из города на свои летние базы. Как правило, во время лагерного сбора выпускники сдавали практические экзамены и ожидали указа о присвоении им первого офицерского чина.
У фельдфебеля курса предвыездные хлопоты занимали всё свободное время. Организация и сдача имущества на склады, наведение порядка, чтобы в училище было всё идеально, пока юнкера развлекаются до седьмого пота в лагерях.
В субботу около одиннадцати часов до полудня меня вызвали в строевой отдел, где кроме заместителя начальника училища по строевой части находился ещё и полковник в мундире Генерального штаба с аксельбантами.
– Господин фельдфебель, – строго сказал он, – вас приказано доставить к начальнику Главного штаба генералу Алексееву.
Я козырнул и попросил предоставить мне четверть часа на приведение себя в порядок. Через пятнадцать минут я уже был тем лощёным военным, которым привык быть всегда.
На «моторе» мы поехали в Главный штаб. Обратите внимание, что слово «мотор» для обозначения автомобиля сохранилось со времён появления автомобильного транспорта и может свидетельствовать о закостенелости военной машины Российской империи.
В приёмной начальника Главного штаба находилось человек пять офицеров с папками на доклад, но меня впустили сразу после выхода очередного посетителя.
Не дослушав мой рапорт о прибытии, генерал сразу приступил к делу:
– Где моя дочь?
– Вероятно, что она дома, – сказал я.
– Где дома? – начал взрываться генерал.
– Как где, – деланно изумился я, – у вас.
– Нет её у меня дома, – сжимая кулаки сказал генерал Алексеев.
– А что так? – спросил я.
– Мы с ней поссорились, и она ушла из дома, – сказал генерал.
– А при чём здесь я? – задал я естественный вопрос.
– Да она только о вас и говорит, – сказал генерал, –
Я понял, что нужно перестать темнить, иначе генерала хватит инсульт или инфаркт и тем самым подорвёт боеспособность нашей армии.
– Господин генерал, – сказал я, – я её тоже несколько дней не видел, но знаю, что у неё всё хорошо и она сразу вернётся домой, как только вы оба остынете. Для меня будет самой большой радостью знать, что вы снова вместе и что любите друг друга. Она тоже рассказывает только о вас.
– Я уже остыл, – сказал генерал, – и попрошу вас передать ей, что я извиняюсь перед ней и прошу к вечеру быть дома. Мать вся извелась. А также вас вместе с ней. Ну, то есть вы оба должны быть у нас сегодня вечером. Вам всё понятно?
– Так точно, господин генерал, – сказал я, – разрешите идти?
– Подождите, – сказал генерал Алексеев. – На экзамене вы наделали много шума. Общая оценка на отлично, а вот правящий Синод пришлось уговаривать и увещевать, что если они и впредь будут втюхивать в армии теорию о море-океане, то они отвратят от себя абсолютное большинство военных, имеющих поголовное среднее образование. Я надеюсь, что на практическом экзамене вы покажете отличные результаты. В пору моей молодости знавал я одного Туманова Олега Васильевича, который за день из рядового вольноопределяющегося стал зауряд-прапорщиком и командиром роты обеспечения учебного процесс в кадетском корпусе. Тот стрелял как настоящий снайпер и его досужие газетчики назвали русским снайпером, который воевал в Южной Африке, и за его голову английским правительством была назначения кругленькая сумма в золотых фунтах. Вот был скандал так скандал. Мы, молодые офицеры, все хотели быть такими же, как он. Так что, надеюсь, не посрамите своего круглого тёзку.
Вернувшись из Главного штаба, я доложил о прибытии начальнику курса и сообщил о приглашении генерала Алексеева прибыть к нему вечером домой. Затем с КПП из телефона-автомата позвонил на свою квартиру и попросил ААА подготовиться к нашему походу в гости к её родителям, передал, что отец очень скучает и приносит свои извинения.
Когда я пришёл домой, экономка Екатерина Матвеевна была ещё дома, и они вместе с ААА что-то шили.
– Родственные души, – подумалось мне. – Офицерская жена должна уметь делать всё, – и я постучал в косяк двери, чтобы голосом не испугать двух белошвеек.
– А мы сшили новое платье, – доложила ААА. – Екатерина Матвеевна мастерица на все руки, и я немного помогала.
Мне показали готовое изделие, и я его одобрил. Мода половины семидесятых годов двадцатого века была изящной, но не сильно откровенной, хотя приталенные и немного сужающиеся вниз юбки отлично вырисовывали женские прелести, но зато их носили только те, кому это идёт.
Выйдя с Екатериной Матвеевной на кухню, я попросил её собрать все вещи Марфы Никаноровны, пока они находятся в более или менее нормальном состоянии, и раздать нуждающимся, в том числе и взять себе, что ей будет нужно. Фотографии и военную форму в шкафу я приберу и распоряжусь сам, как только вернусь и летних лагерей. Я узнал, сколько стоит пошив платья и цену ткани, чтобы перевести это на карточку экономки, но Екатерина Матвеевна сказала, что это с лихвой оплачено ей в прежние годы и пожелала нам счастья с ААА.