Ваше благородие. Дилогия
Шрифт:
– Мне уже говорили о ваших энциклопедических познаниях, поэтому я не удивлён вашей оценкой нашего разговора, - сказал полковник Петровас. – Речь действительно пойдёт о секретной работе в интересах государства, но без всяких подписок и псевдонимов.
– Я слушаю вас, - сказал я и приготовился к вопросу о социал-демократах и не ошибся.
– Почему-то вас опасается Санкт-Петербургское охранное отделение, - сказал полковник, - и моё руководство поручило мне установить с вами контакт на предмет выяснения причин этого, а также того, можете ли вы нам помочь выявить социал-демократов, работающих в государственных учреждениях.
– В отношении контакта можете считать
Социал-демократы считают, что наиболее эффективной экономической системой является рыночная конкуренция на базе частной собственности и что необходимо держать её под контролем общества, не допуская монополизации со стороны частных предприятий или государства.
Разве вы с этим не согласны? Согласны, я это знаю. И многие люди согласны. Но для этого у людей должны быть экономические и политические свободы. А людей вместо свободы начинают дубасить палками или казацкими нагайками по спине. То есть, власть сама радикализировала социал-демократов, выпестовала из них стойких революционеров, боевиков-террористов, агитаторов и сейчас пытается бороться теми же методами с этой социал-демократией.
Обыватели и интеллигенция будут молчать, а выявление соцдеков в госструктурах будет обыкновенной охотой за ведьмами и ещё более всколыхнёт общество, увеличив число социал-демократов. Это как гидра. Отрубишь одну голову, на её месте вырастает две-три головы. Вот в этом я вам помогать не буду.
Другое дело в нейтрализации их деятельности здесь и за границей. Но для этого государство должно предпринять какие-то шаги по демократизации общества. Именно демократизации. Не соцдеки должны демократизировать общество, а власть.
– Получается, что вы считаете бесполезной борьбу с социал-демократией? – перепросил меня полковник Петровас.
– Выходит, что так, - сказал я. – Охранка знает мои взгляды, поэтому и считает меня неблагонадёжным элементом. Но нужно учитывать, что методы борьбы есть разные и прежде всего экономические. Та же Госдума является небольшим шажком вперёд, но эти шажки настолько маленькие, что непонятно, в какую сторону эта Дума двигается, а постоянные их роспуски только подтверждают тезисы соцдеков, что за лучшую жизнь нужно бороться. А мне от вас нужна помощь.
– Что за помощь, - встрепенулся заскучавший от моих политических лекций полковник.
– Мне нужно встретиться со святым старцем Григорием Ефимовичем, - сказал я, - но встреча должна быть конспиративной. Надо мне старцу как старому знакомому пару слов шепнуть на ухо.
– А почему вы думаете, что он вас примет? – спросил полковник. – Он человек привередливый и без подношения или без большой протекции никого не принимает.
– А вы ему передайте, что с ним ангел хочет встретиться, тогда и посмотрите на его реакцию, - сказал я.
– Хорошо, посмотрим, - сказал полковник и откланялся по своим делам.
Да, однако, я его не обрадовал.
Время как раз было обеденное и профессор Жуковский пригласил меня отобедать с ним, чем Бог послал. А Бог, судя по всему, благоволил к профессору.
– Вы знаете, - сказал профессор, - хлебая ложкой вкусный борщ, мы проверили в аэродинамической трубе нарисованные вами модели и получилось, что такие
– Поднимать вверх и не нужно. Достаточно установить его по центру геликоптера, - сказал я и профессор сразу же перебил меня:
– Какое чудесное имя вы ему придумали. Винтокрыл. Геликоптер. Это обязательно нужно закрепить за нами. Российский приоритет должен быть во всём.
– От двигателя вверх пойдёт вал к несущим лопастям, - сказал я.
– За счёт изменения шага винта будет регулироваться скорость, а за счёт его наклона – направление его движения по горизонтали, либо по вертикали.
– Поразительно, - сказал Жуковский. – Вы обязательно должны быть у нас консультантом по вопросам воздухоплавания в воздушном океане.
– Николай Егорович, - предложил я, - обратите внимание на конструктора Сикорского. Мне кажется, что идея геликоптеров обязательно заинтересует его.
На этом мы обед закончили, и я пошёл к себе в присутствие, то есть в Главный штаб.
Глава 52
По дороге в присутствие я обнаружил за собой слежку. Наблюдение за собой выявлять очень просто. Для этого нужно немного сосредоточиться и перестать думать о всякой ерунде, а просто заняться игрой в лица, вспоминая, видел ли ты когда-нибудь человека, сегодня встретившегося тебе. Кроме лиц нужно отмечать самые интересные элементы гардероба женщин или мужчин. Я, например, знал, что для филёров департамента полиции и Охранного отделения было закуплено сукно горохового цвета на верхнюю одежду. Какой дурак это придумал, до сих пор не известно, но кто-то хорошо нагрел руки, или как говорили в моё время, попилил бюджет. Так вот гороховое пальто мне встретилось только сегодня и после встречи с полковником Отдельного корпуса жандармов Петровасом. Вербовка с одновременным установлением слежки. Это что-то новое в практике агентурно-оперативной работы жандармского сыска.
Кстати, в отношении гороховых пальто. Гороховый цвет все представляют по гороховому супу, который варится из лущёного или колотого гороха жёлтого цвета. Жёлтый цвет по-простому называется канареечным. А вот гороховый цвет имеет множество оттенков, например, малахит, зелёный луг, весенний, морской зелёный, нефрит, зелёный, яркий лайм, трилистник, шартрез, лесной зелёный, яблоко Грени, мята, ультразелёный, хаки, аспаргус, оливковый, горчичный.
Предрасположенность к этим цветам генетическая. Так что, если увидите кого-то в машине канареечного или горохового цвета, то знайте, что это филёр или генетический потомок филёра российской империи.
По другой версии, служащие учреждения на Гороховой улице имели один и тот же покрой пальто, который делал их похожими друг на друга как однояйцевых близнецов.
Петербург я знал очень плохо, но каждый день при возвращении домой уделял с полчаса на изучение улиц и проходных дворов, прилегающих к присутствию и месту жительства. Просто так. На всякий случай. Мало ли чего. Кроме этого, в моём кабинете висела карта Петербурга. Специально повесил, чтобы лучше представлять, что и где находится. И в присутствии я тоже уделял не менее получаса, чтобы запомнить, что и где находится и по каким улицам лучше до него дойти. Примерно, как лётчик, который по карте изучает район боевых действий.