Ваше Сиятельство 5
Шрифт:
Пока я, разложив на столе свои эскизы и пояснительные записки, объяснял Броневому, что мне требуется для реализации рабочей схемы, Ковалевская увлеклась пауками-роботами из серии «Каракурт» — их собирали в соседней лабораторной секции. Экскурсию по стендам с робототехникой для княгини устроил сам Жорж Павлович.
Примерно
Когда мы уходили, граф Голицын задержал меня, отставая от княгини на десяток шагов и шепнул:
— Сань, как я тебе завидую! Ольга Борисовна — божественная дама! Не упусти ее!
— Над этим вопросом, Жорж Павлович, усиленно работаю. Можно сказать, не покладая рук, — рассмеялся я. — Все идет к тому, что придется жениться. И она как бы не против. Может ближе к осени пригласим вас на свадьбу.
— И станет она графиней. Уже на это согласна? — не унимался Голицын.
— А куда ей деваться, — я подмигнул Ольге, почувствовавшей, что разговор о ней и обернувшейся.
— Тебе надо князя, Сань. С твоей головой и талантами, на такой титул можно рассчитывать, — сказал Жорж Павлович и уже громче добавил, чтобы наше перешептывание не выглядело заговором: — Если все сложится хорошо с твоим «Одиссеем», то мы обязательно подадим представление тебе на орден «Святого Озарения» первой степени. Соберешь больше наград и тогда будет проще. Вообще, если верно твои заслуги преподнести царевичу, то он очень может поспособствовать твоему продвижению.
— Если вы таким образом печетесь обо мне, то я уже согласна быть графиней. Считайте, что Елецкий меня уговорил, — с улыбкой сказала Ольга Борисовна, остановившись зарешеченной колонны подъемника.
Там мы расстались с Жоржем Павловичем. Спустились на стоянку, где нас дожидался «Олимп» Ковалевский, сияющий на солнце хромированной сталью, прекрасный. Прежде, чем направиться к моему дому, мы с Ольгой заехали в лавку на Куликовском проспекте. Я этого местечка не знал, а княгиня, помня, что я озадачен подарком для князя Мышкина, посоветовала заглянуть именно туда. Там, по ее мнению, имелся хороший выбор необычных вещиц, в том числе и древних, иногда не совсем законно попадающих к нам из Египта, Индийского Семицарствия и империи Ацтеков. Со слов княгини здесь, в этом с улицы не слишком приметном месте она покупала подарок Денису Филофеевичу на тридцатилетие.
Лавка оказалась в самом деле богатой, при относительно небольшой площади — два зала примерно по сто квадратных метров, полки ее были уставленными красивыми, иногда странными вещами, назначение некоторых из них я даже не мог предположить. Зная, что Мышкин интересуется астральной магией, я выбрал ему статуэтку какого-то африканского божка — Хранителя Снов, статуэтку весьма красивую, сделанную из слоновой кости, инкрустированную черными агатами и
Ольга довезла меня до дома. У нее еще имелся небольшой запас времени, и мы посидели в ее «Олимпе», обнимались, целовались под окнами нашего особняка. Я раздразнил княгиню своими нескромными прикосновениями, и она, извиваясь в моих объятиях, сказала:
— Очень скучаю по твоему телу. Жаль, что идешь сегодня к этому Мышкину. Мы могли бы… — она не сказала, что «могли бы», вместо слов долго поцеловала меня в губы.
— Давай поднимемся быстренько в мою комнату и там все-все сможем, — шепнул я, все более бессовестно играя в ее трусиках.
— Нет… не хочу быстро. Хочу как тогда, в нашем номере «На Небесах». Чтобы не было рядом твоей мамы и вообще никого, — она запрокинула голову, подставляя шею моим поцелуям и чуть раздвинула ноги.
— Давай завтра, — предложил я, играя пальчиками в ее мокрой щелочке.
— Завтра… вечер занят… — Ковалевская выгнулась, хватаясь за меня левой рукой и застонала: — Ну Саш!.. Саш!..
Я добрался до ее самого чувствительного места, ритмично лаская его под частые резкие вздохи княгини. Скоро она вскрикнула и задрожала.
Потом уткнулась мне в грудь и затряслась от смеха:
— Дурак ты, Елецкий! Тебя опасно сажать в мой эрмик.
— У тебя есть еще полчаса. Давай поднимемся ко мне, — я приподнял личико Ольги Борисовны, очень хотелось видеть ее полные удовольствия глаза.
— Нет, — она сжала ладошкой мой рвущийся на свободу член. — Пусть это будет тебе наказанием. Все, граф Елецкий, на этом распрощаемся на сегодня, — ее глаза смеялись.
— Оль… Хочу тебя дрыгнуть, — я поцеловал ее в губы. — Сил нет терпеть.
— Мне нравится твое желание. Пусть оно будет посильнее. Но сегодня нет, — она освободилась из моих рук и смягчилась. — Саш, у тебя дома это делать не будем. И у меня пока тоже. Не обижайся. Давай послезавтра вечером. Хочу там же «На Небесах» или придумай что-то другое.
На этом мы решили на сегодня расстаться. Следом за мной Ковалевская вышла из эрмика, и мы еще раз поцеловались на прощание прямо на улице, как всегда бессовестно нарушая нормы дворянского приличия. Хотя кто их соблюдает в последнее время, тем более в нашей школе? Вскоре княжеский «Олимп» укатил в сторону Кузнечной, а я пару минут поговорил с Денисом и Антоном Максимовичем, который особо внимательно смотрел на сцену прощания с княгиней, и поднялся к себе.
Мама с Майклом собирались ехать на день рождение к Мышкину к семи вечера, и у меня еще имелось много времени, которое я собирался провести с пользой. В первую очередь планировал уделить полтора часа школьным дисциплинам, а затем продолжить работу над схемой устройства «Одиссей», теперь уже на основе важных замечаний и подсказок Ефима Петровича Броневого. Сегодняшнее общение с ним оказалось чрезвычайно плодотворным. Все шло к тому, что моя часть работы над устройством столь важным для характеристик боевых виман, будет сделана гораздо быстрее, чем я думал. Не знаю, сколько провозятся в лабораториях Голицына над доведением схемы до производственного проекта, но был шанс, что летающий корабль на основе устройства «Одиссей» появится к началу июля или даже в середине июня.