Ваше Сиятельство 5

Моури Эрли

– Елецкий, ты умеешь быть веселым! – сказала Талия, когда мы немного отошли от «Божественной Высоты». – Вот сегодня очень порадовал! И тот раз, когда мы виману угнали, и когда Лиса подушкой душили – как же здорово это было! Ну, умеешь же ты, блядь такая, быть нормальным. Я тебя просто обожаю, когда ты такой. Но почему чаще всего ты становишься занудой?

Я не знал, что ей ответить. То, что не могу все время быть с ней на бесшабашной волне, не могу постоянно веселиться, дурачиться и делать всякие глупости? Это и так очевидно. У меня по горло серьезных дел. Да, иногда развлечься просто необходимо. Хотя я не считаю, что наше небольшое приключение с мертвым бароном было развлечением. Я не стал отвечать Принцессе Ночи на

ее вопрос, но сказал:

– Дорогая, мне завтра в школу к первому уроку. Позволь, здесь и распрощаемся. Сейчас вызову эрмик, – я полез в карман за эйхосом.

– Ну вот… Так и знала, кто-то очень быстро из нормального состояния вернется к занудству. Елецкий, опомнись, какая нахрен школа?! – она вцепилась мне в воротник и потрясла.

– Таль, надо. А ты возвращайся, жди своего Родерика. Уверен, он вернется, – я достал коробочку с «Никольскими».

– Сделаем так: сейчас поднимемся к посадочной площадке, – баронесса задрала голову, глядя наверх башни, где среди звездного неба темным виднелся подсвеченным синим прожектором круг парковки для виман. – Отвезу тебя к дому. А то мой «Гермес» уже три дня никуда не летал, и Егор там от скуки может начать пьянствовать.

Вот с этим предложением я с удовольствием согласился. Вимана доставит меня домой намного быстрее, и я мог успеть выспаться перед школой.

Звук будильника вырвал меня из приятного сна: снилась Айлин. Правда она была непохожа на себя. От прежней госпожи Синицыной осталось лишь ее милое личико и еще голос… Да, голос Алин не похожий ни на чей другой, такой мягкий, ласковый, проникающий в самое сердце и звучащий там словно волшебная мелодия. Теперь Айлин была элиной, и почему-то ее тело стало полупрозрачным, а за ее спиной появились крылья, точно у стрекозы. Не могу утверждать точно, но вроде у венерианских элин нет крыльев. Но все, что мы знаем о них – лишь легенды, отрывочные сведения из древних текстов и предположения, не имеющие научной основы, а истина станет известна, когда мы сможем построить виману, способную лететь к другим планетам и даже звездам.

Айлин улыбалась мне, что-то говорила, но сейчас, полностью пробудившись ото сна, я даже не знаю, о чем говорила она. Осталось лишь ощущение. Очень приятное ощущение, словно я превратился в мальчишку, которым не был очень давно – более тысячи лет – и попал в добрую сказку, полную волшебства. Затем сон растаял, я открыл глаза и произнес вслух:

– Айлин… – понимая, что она навсегда в моем сердце. В этой жизни для меня есть Ковалевская и я ее очень люблю, есть моя актриса Света Ленская, с которой у меня сегодня долгожданная встреча, и есть Артемида. Вернее была. Айлин тоже есть, просто она стала существом метафизическим, но по прежнему любимым. И я обязательно доберусь до нее, пролетев через холодный космос.

Сегодня я не стал спускаться в зал, делать утреннюю разминку, сразу пошел в ванную, ополоснулся, сменил халат на рубашку и джаны, спустился в столовую. Мамы к завтраку пока не было. Как я догадался по вчерашним настроениям, Майкл остался ночевать у нее. Раньше меня, вернее Сашу Елецкого, этот факт сильно взбесил бы, но постепенно я начал привыкать к мысли, что у Елены Викторовны есть любовник и ночует он иногда в ее покоях.

Завтрак мне подавала Ксения. Я с ней был приветлив, но не пытался заигрывать, хотя она явно ожидала от меня прежних игр, улыбалась, смотрела заискивающе. Не пытался я потому, что голова моя была полна более важных мыслей, связанных со вчерашними происшествиями: Элизабет, Артемидой и, конечно, Герой. Аполлона я не беру в расчет, поскольку на данный момент он не выступает самостоятельной силой.

Мысли о конфликте с Небесными меня беспокоили вчера. Именно поэтому перед сном я все-таки начал адаптировать очень серьезный шаблон магического воздействия «Витру Борем» – в переводе с лемурийского «Внутренний

Взрыв». При использовании он забирает очень много магической энергии. Он очень непрост, и я его включаю в свой арсенал далеко не в каждой жизни. Но как бы ни было, эта магическая техника серьезно воздействует на богов. Суть ее в том, что в определенной магом точке пространства освобождается огромное количество энергии, при чем сразу на нескольких уровнях: физическом, эфирном и астральном, что приводит к сильному взрыву. Если эту точку поместить в тело бога, то тело бога разлетится на куски. При этом земное тело бога временно исчезнет, а его энергетические тела получат очень серьезные повреждения. Разумеется, бог после этого через какое-то время восстановится. Правда не знаю, насколько это восстановление будет полноценным. Древние маги говорят, что бог при этом теряет часть своей силы, и если многократно бить его «Витру Борем», то от бога может остаться лишь слабая энергетическая сущность, что практически равно его смерти. Не думаю, что в этом мире есть еще хоть один маг кроме меня, обладающий «Витру Борем». Мне бы очень не хотелось вступать в войну с бессмертными, но если мне не оставят выбора, то я эту магию применю. Пока она, ввиду особой сложности, находилась в стадии адаптации, и мое тело примет этот шаблон полностью не раньше, чем через два дня.

Ксения, видя, что я погружен в свои мысли, молча поставила передо мной тарелку с омлетом и овощами. Я поднял голову, улыбнулся ей и спросил:

– Как твои дела, Ксюш?

– Очень хорошо, ваше сиятельство, – она так и расцвела от моего внимания. – Как приятно, что вы об этом спрашиваете.

В этот момент в столовую вошла графиня.

Мы поздоровались. Елена Викторовна была в прекрасном настроении, выбрала завтрак, из перечисленных Ксенией блюд, и когда служанка ушла на кухню, мама повернулась ко мне. Улыбка сползла с ее лица, и я понял, что сейчас состоится нервный для мамы разговор: будем говорить о сестре Майкла. Вернее, о том, что произошло между ней и мной в подвале.

Глава 5

Я теряю силы

Само начало беседы с мамой стало неожиданным для меня. Поначалу я даже понял к чему она клонит. И происходило все так: войдя в столовую, и присев на стуле напротив, графиня с полминуты молча смотрела на меня. Смотрела с явным осуждением, ее красивые карие глаза словно хотели меня спросить: «И как же ты после всего этого объяснишь свое жуткое поведение?». Затем Елена Викторовна скорбно сказала:

– Бедная Оля Ковалевская! Как я ей сочувствую!

– Чего-чего? – я в самом деле не понял смысл этих слов после столь долгой молчаливой прелюдии. Не донеся до рта кусочек омлета, я уставился на маму и добавил на всякий случай для понимания: – Если ты не в курсе, Оля не бедная – у нее все нормально с деньгами. И она счастлива, ведь у нее есть я.

– Да, она была бы прямо в восторге, если бы знала, что ты вчера сотворил! – мама тут же глянула на кухонную дверь, заговорила тише: – Ну-ка рассказывай, что ты делал в подвале с сестрой Майкла!

– Разве ты не знаешь? – я разыграл изумление и сунул в рот кусочек омлета.

– В том-то и дело, что знаю! Я все знаю! – негромко, но сердито проговорила мама.

– А зачем тогда спрашиваешь? – теперь я разыграл удивление предельное, даже глаза слегка вытаращил, в то время как из меня просился смех.

– Саша! Ты, что, снова издеваешься?! – она глянула на вышедшую из кухни Ксению и шикнула: – Сейчас молчи!

– Так молчать или рассказывать? – конечно, я откровенно валял дурака. Видя, что графиня уже слишком злится, сказал: – Мам, мы занимались магией. В чем вопрос? Почему тебя это так сильно заботит. Заботит даже больше, чем явление Артемиды и Геры. Или ты уже привыкла к появлению богинь? – упоминанием Небесных я хотел увести наш разговор от Элизабет.