Ваше Сиятельство 6
Шрифт:
И главное сегодня в этот чудесный воскресный вечер Козельский получил еще кое-какой материал, который имел очень значительный вес. Пока расположение базы «Сириус» не было найдено, но это уже лишь не слишком важные детали. Сделав кое-какие пометки на чистом листе, Григорий Юрьевич сложил все это в папку с жирной надписью «Гром» — она сегодня стала заметно толще, и убрал ее в сейф. Теперь все зависело от Глории, сможет ли она отсрочить объявление сына Анны Станиславовны престолонаследником хотя бы еще на неделю. Здесь в ход молодая императрица должна была пустить в ход женское обаяние и хитрость — этим оружием она владела в совершенстве. Просто ударится в каприз и увезет Филофея на неделю на южные моря. За эту
Глория пока запретила убирать Елецкого. Она думает, что он может быть полезен, и его потуги в исследовании тайны древних виман действительно могут вывести к огромному техническому прорыву. И достанутся они, не «Сириусу», а ей. Когда императрица смотрела фотографии с Елецким, для внимательных глаз Козельского не ускользнуло выражение ее лица: так смотрят только женщины, которым нравится данный мужчина. А если учесть, что вокруг Глории нет-нет, да появляются слишком молодые для ее лет фавориты, то интерес англичанки вполне понятен.
У Козельского же имелся совсем иной интерес к этому графу-выскочке. Как он вообще смог выжить после всего этого, что обрушилось на него? Откуда у мальчишки, до недавнего времени ничем не примечательного, такая магия и сила? И в общем-то, Глория по-своему права — не надо его пока убирать. Живой он пока полезнее. Например, даже такая мелочь: теперь князь может выступить этаким благодетелем для семьи Елецких, на радость Елены Викторовны взять ее сына под свою защиту. На эту сучку у Григория Юрьевича имелись свои планы. Спору нет — она хороша. Даже очень хороша. Может он сделает ее одной из своих любовниц, а может, дрыгнет раз-другой для коллекции. Невзирая на свои 56 лет князь Козельский был еще весьма крепким мужчиной с вполне естественными мужскими интересами. Хотя эти интересы уже несколько раз приводили его к конфликту с женой, а она ни много ни мало — двоюродная сестра императора, хотя не особо любимая Филофеем. Но что поделаешь, такие игры делают жизнь интереснее.
Козельский взял эйхос, нашел ее номер и сказал в прибор весьма приятным голосом:
«Елена Викторовна, я все думаю о вас после того вечера у Мышкина. Жаль, что его омрачили такие прискорбные события с покушением на моего племянника. Я так и не успел сказать вам, все что хотел. Может, заедите в ближайшие дни ко мне в Ведомство? Есть о чем поговорить, тем более это касается вашего сына».
И уже после этого он передвинул бронзовый рычажок на говорителе и сказал:
— Мергауруса впустить.
Любят эти маги выдумывать себе иные имена, особенно узбекские. Наверное, думают, чем заковыристее их имя, тем больше им почтения. На самом Мергаурус был ни кем иным как бароном Иргашевым Давроном Жасуловичем, получившим титул только благодаря Козельскому.
Иргашев вошел в кабинет с восточным низким поклоном и расплылся в заискивающей улыбке, истинную цену которой князь знал.
— Ваше сиятельство! Да хранят боги вас и ваши праведные дела! Всегда рад служить вам!
— Присядь, Даврон, — Козельский кивнул на кресло, достал из ящика стола две фотографии Елецкого и выложил перед магом. — Мне нужно понять кто этот маг на самом деле.
— Этот
— Да, мальчишка. Поговаривают, нет никого равных ему в магии, если говорить о Москве. Возможно, люди слишком преувеличивают, но пусть тебя не обманет его возраст. С ним явно что-то очень не так. Эту возьми, — князь придвинул одно из фото узбеку. — Тебе нужно как-то сблизиться с ним. Поковыряться в нем, как вы это умеете там делать. Выяснить все — здесь мелочей не может быть. Скажу так для начала… — Григорий Юрьевич на миг задумался: — Не было у него никаких явных зачатков магии еще месяца два назад. Ну так, со слов опрошенных. А теперь подишь ты, первый маг столицы. Не бывает так.
— Позвольте, ваше сиятельство, позвольте, — Мельгаурус притянул к себе переданное ему фото, возложил на него руку и закрыл глаза. — Фото давно сделано? — он приоткрыл один глаз. — По моим ощущениям с неделю назад.
— Около того, — князь кивнул.
— Невероятно, Григорий Юрьевич! Никогда не сталкивался ни с чем подобным! — узбек все продолжал водить рукой над фотографией Елецкого, сделанной тайком в один из его визитов в сыскное агентство. — Я бы сказал, что в этом человеке живет два человека. При чем один маленький, почти непроявленный, но другой, без сомнений, большой маг. При чем его способности мне непонятны. Совсем непонятны. Все в непроглядном тумане. Но это не все…
— Что еще? — хмуро спросил Козельский. Ему очень не нравилось, что говорил этот узбек. Если он прав, то сводить Елецкого с Глорией опасно. Мало ли как оно повернется.
— Сейчас… Вы не поверите, там нет того, кто был раньше. В этом теле будто какая-то древняя душа. Я не знаю, как это объяснить! — Даврон Жасулович глаза раскрыл, его грудь часто вздымалась. Чувствовалось, что он очень взволнован.
Глава 9
Прочность крыши «Халуф-ПМ»
Я пролетел почти половину пути, до пространственной воронки, и лишь тогда вспомнил, что упустил кое-что важное: я собирался прижать Геру, постараться вытряхнуть из нее, где находятся украденные пластины Свидетельств Бархума! В ближайшие дни с нее теперь ничего уже не вытряхнешь. Можно было задать вопрос насчет пластин Аполлону, наверняка до сих пор изнывающего в тугих путах «Ликосы». Но шансов, что Феб ответит очень мало — он вряд ли знает.
Я замедлил полет, почти завис над лесом, собираясь вернуться, однако меня все сильнее начала пробирать тревога, и тогда я понял, что там, в гостинице «Божественная высота» случилось что-то серьезное, требующее моего вмешательства. Немедля ни секунды, я полетел к воронке, максимально раскрыв чакры и вбирая в себя всю магическую силу, которую мог собрать в божественных пределах. Все-таки с магией я весьма подрастратился: замедление времени и «Витру Борем» — штуки недешевые даже для мага самого высокого уровня. И если честно, в этой жизни у меня еще есть куда расти. К примеру, были у меня воплощения, когда я делал «Витру Борем» более шести раз подряд, и не какие-то шуточные взрывы, а очень серьезно вкладываясь в каждый. В тот показательный случай я в одиночку разнес на куски значительную часть вражеской крепости с крепчайшими стенами, высокими башнями. Потом еще оставались силы, чтобы прикрыть магическим щитом товарищей, а недругов согреть испепеляющим огнем. Но то был иной мир, с иными условиями и к магии там сложилось совершенно иное отношение, гораздо более серьезное, чем здесь по причине ее основательного влияния на основы того мира.