Ваше Сиятельство 8
Шрифт:
Катер я тронул очень медленно, приноравливаясь к ходу и чувствительности штурвала и рычагов хода. В тусклом блеске светляка мимо поплыли стены пещеры, местами покрытые мхом и черным налетом. Метров через двести впереди справа показался серый свет. Скоро он превратился в дневной, нахлынул волной — от него стало больно отвыкшим глазам.
— Слава графу Елецкому! —
Нас закачало набегавшей волной. Средний рычаг я подал вперед, набирая ход. Едва мы выплыли из пещеры, переложил штурвал вправо: решил первое время следовать береговой линии, да так, чтобы держаться как можно ближе берега. Хоть он был высоким, скалистым, мне подумалось, в случае чего, можно будет добраться до него вплавь, выползти на камни. Мысль о Посейдоне не покидала меня. Более того, она становилась все более тревожной. С другой стороны, двигаться вдоль берега не имело никакого смысла: рано или поздно мы нарвемся на ацтеков или нас засечет их вимана.
— Оль, проверь эйхос. Есть связь? — попросил я. Подумав, что пока мы вблизи Ор-Ксиппила, есть возможность запросить помощь. Например, связаться с Ольгиным отцом или даже с цесаревичем.
— Нет, уже смотрела. Такое подозрение, что они попросту отключили этот номер. Вообще ноль, хотя мы не в пещере. Должна быть связь, но ее нет! — с раздражением сказала она.
Раз нет связи, то больше возле Ор-Ксиппила нам делать нечего. Я взял курс на мелкие острова, что были на карте на юго-востоке. Если доберемся до них, то там можно подумать о более длинном переходе к нашим берегам — Карибской губернии. Но об этом имело смысл рассуждать лишь утром. Близился вечер. Плыть в такую даль ночью было слишком опасно. Тем более какой из меня мореход, если после славного путешествия с Одиссеем тысячи лет и все последующие жизни я старательно избегал этой стихии в тех мирах, где ей правил Посейдон. И
Мы отдалялись от проклятого острова Яотла, который принес нам много переживаний и отнял много сил. Волна была невысокой. Я отжал рычаг хода до конца, проверяя на что способна эта посудина. Стрелка на индикаторе скорости поползла вправо. Обозначения на циферблате были в исчислении ацтеков, и я не мог знать, как мы разогнались на самом деле, но по ощущениям катер шел не менее 70 километров в час. Нос разбивал набегающие волны в хлесткие брызги. Они били в лобовое стекло, иногда попадали на лицо. Ветер гудел, нещадно трепал волосы мои и Ковалевской. Справа, в лучах клонившегося к закату солнца, над волнами носились альбатросы.
Я сверился с картой на навигаторе. По моим расчетам мы должны были добраться до островов задолго до темноты.
— Саш, вимана! — перекрикивая ветер, предупредила Ольга.
Я повернулся. Невысоко в небе параллельным нам курсом шла вимана неизвестной мне модели. Вряд ли она принадлежала граничной службе или воздушным силам Теотекаиль, однако любое появление воздушного корабля настораживало.
И тут случилось неожиданное: нас понесло. Понесло так, что брызги ударили в лобовое стекло точно пули. Ветер дико заревел. Впереди поднялись высокие волны и пошли кругом. Я с ужасом понял, что сейчас там, в этом гигантском водовороте появится сам Посейдон.
Так и случилось Атлантика разверзлась, выпуская великого держателя морей. Он был огромен, точно десятиэтажный дом — значит еще не перешел в земное тело. Взгляд темно-зеленых глаз, полных гнева, обратился ко мне. Океан вокруг закипел.
«Пощади княгиню!» — мысленно и страстно воззвал я, не видя смысла цепляться за штурвал. — «Об одном прошу! Будь милостив к ней!».
И услышал ответ, словно прокатившийся над буйными волнами гром. Владыка морей произнес вслух:
— Вспомни Полифема, Астерий! Ты пощадил мое дитя?!
Конец восьмой книги