Ваше слово, мсье комиссар !
Шрифт:
– Я только хотел попугать его, босс...
– Не надо, Горбик. Ты напугаешь его иным образом.
– Твари!
– Монг лягнул кого-то из горилл и немедленно получил зуботычину.
– Так...
– поднявшийся Байяр хмуро глядел на треснувший дубовый шкафчик.
– Одну вещь вы мне все-таки испортили! А ведь я предупреждал! Я был столь снисходителен!..
– приблизившись к креслу, он наотмашь хлестнул по щеке полицейского.
– Что ж, Горбик, действуй. Теперь он в полном твоем распоряжении.
Все еще держась за низ живота, скрюченный ученый подковылял к комиссару. Рука его метнулась
– Не упрямьтесь, мсье комиссар, глотайте, - Байяр холодно улыбался. Теперь вы знаете все, а за знания, как и положено, приходится платить. Ваших подопечных мы не убивали. Мы лишь подсыпали через коридорных и слуг лекарство Горбика - в суп, в вечернее питье, а на утро, когда вы топали сапожищами по комнатах в поисках свидетелей, они, возможно, еще бегали где-нибудь под вашими ногами. Но увы, заметить их было уже сложно. Разве что в какой-нибудь микроскоп...
И снова охрана Байяра захихикала. Впрочем, уже не столь единодушно и оживленно. В короткой стычке двоим из них основательно досталось. Кроме того они по-прежнему вынуждены были удерживать на месте вырывающегося из рук комиссара. Однако, как Монг не сопротивлялся, ему все-таки разжали зубы, и содержимое ампулы оказалось на языке. Из поднесенного графина в рот хлынула вода, и он вынужден был сделать глоток.
– Вот и все, дружище Монг. Для нас игра закончена, для вас она только началась. Поверьте мне, кое в чем я вам даже завидую. Как ни крути, вам суждено увидеть этот мир таким, каким никогда его не увидеть нам, - Байяр склонил набок голову.
– Может, что-нибудь скажете напоследок, а? Ваше слово, мсье комиссар!..
Однако полицейский молчал. Его наконец-то отпустили, и этому были, очевидно, причины. С напряжением Монг прислушивался к себе, ожидая резей в желудке, головокружения, других болезненных симптомов. Но ничего пока не происходило. Лишь ныла от безжалостных пальцев горилл челюсть и гулко колотилось сердце в предчувствии скорого конца, пугающей неизвестности.
– Что ж, - подытожил Байяр.
– Будем считать, что от последнего слова вы отказались. Тем хуже для вас, - очень скоро возможность общаться с этим миром для вас окончательно пропадет...
* * *
Мордашка Горбика прыгала и кривилась где-то там за пеленой век. Облепленные дорогими картинами стены дрожали от хохота горилл.
Монг сидел, зажмурившись, не в силах произнести ни звука. Ужасное все-таки свершилось! Вернее - начинало вершиться. Голос, который он услышал, собираясь ответить самоуверенному мафиозо, поверг его в шоковое состояние. Полицейский говорил теперь почти также пискляво, как и этот полоумный ученый! И это казалось тем более ужасным, что он до сих пор не мог поверить всему тому, что ему рассказали. Монг и мысли не допускал, что россказни Байяра и Горбика могут оказаться правдой. Слова их были нелепицей, лишним поводом поиздеваться над представителем правопорядка. Так он считал еще пять минут назад, а сейчас...
Комиссар явственно ощущал чудовищные перемены, затронувшие его тело. Все и впрямь раскручивалось чрезвычайно стремительно. С пугающей неотвратимостью ноги Монга отрывались от пола, возносясь вверх, а руки на подлокотниках уже лежали также вольготно, словно находились на двух гладко обтесанных
– Ну-с... Пожалуй, хватит, - Байяр пристукнул по столешнице. Простите моих ребят, комиссар. Они чересчур смешливы, но думаю, вы понимаете их чувства.
– Что со мной?
– в отчаянии пропищал Монг.
– То, о чем вам только что поведали. Или вы нам так и не поверили?.. Напрасно. Мы были с вами искренни. И вам следует признать, что изобретению Горбика и впрямь нет цены. В сущности он избавил нас от массы проблем, создав средство от докучливых людей.
– Средство от копов, - обезьянье личико, лучась гадкой улыбкой, приблизилось к комиссару.
– Как вам нравится это название, господин комиссар?
Наручники спали с истончавших рук полицейского, и, сжав пальцы в кулаки, он со всех сил оттолкнул от себя страшное лицо. Горбик злобно взвизгнул. Шагнувший вперед Вилли небрежно протянул ладонь и прижал трепыхающегося комиссара к креслу.
– Только не вздумай кусаться, коп. Голову откручу!
А комиссар и в самом деле намеревался укусить охранника за палец. Что еще мог он противопоставить этому верзиле? Подросток замахивающийся на взрослого!.. Монг продолжал катастрофически терять в весе, а Горбик вновь был рядом, дыша в лицо и ощупывая его своими костлявыми руками.
– Вы ведь, верно, слышали про средство от крыс и тараканов?
– злобно шипел он.
– Мое средство будет избавлять общество от любопытных полицейских.
Помахав Монгу рукой, Байяр степенно приблизился к двери.
– Извините, комиссар, но вынужден распрощаться. Понимаю, что не совсем корректно покидать вас в такой час, но честно сказать, я не любитель подобных сцен, да и вы кое в чем передо мной провинились. Изувечить такой изумительный шкафчик! Спрашивается, зачем?.. Горбик, сообщи, когда все будет кончено.
– Обязательно, босс!
Монг не верил глазам. В сопровождении телохранителей мафиозо покидал кабинет, оставляя его наедине с этим чудовищем. Вот если бы такому случиться полчаса назад! Не сейчас, а тогда! Теперь же подобный оборот дела его скорее страшил, чем радовал. Он был совершенно беззащитен...
Дверь захлопнулась, и, подскочив к ней, Горбик торопливо щелкнул замком. Обернувшись к Монгу, обнажил в улыбке неровные желтоватые зубы.
– Обожаю маленьких копов!..
Комиссар тем временем яростно выпутывался из одежд. Собственный костюм превратился в ловушку. Смятым шатром он облепил тело со всех сторон, и Монг метался на сидении, с руганью освобождаясь от исподнего, от безразмерного полотнища рубахи, тяжелых кулис пиджака. Цепким движением Горбик сгреб тряпичный ворох и тем самым невольно помог ему высвободиться. Монг так и не понял, через какую дыру ему удалось выскочить - через рукав ли, через ворот, но главное заключалось в ином: он был наконец свободен. Хотя... О какой свободе можно было толковать в его положении? Лишенный одежды, он напоминал сейчас детскую ожившую куклу, а щерящийся Горбик высился над ним десятиметровым утесом. И снова этот утес тянул к нему свои омерзительные, чуть подрагивающие от возбуждения руки. Надо было бежать и бежать со всех ног.