Василиада
Шрифт:
– В лесу вместо грибов - сплошной целлофан с бутылками.
– Так не бросай, и не будет, - резонно заметил Антс.
– Не я ж один..., - обиделся Вася.
Все опять углубились в размышления.
Вася поразмышлял, поразмышлял и пошел по кустам мусор собирать: бутылки пластмассовые, целлофан, бумажки...
Где-то две шпалы просмоленные нашел.
Большая куча получилась.
Вася принес из багажника канистру с бензином, вылил бензин на кучу, поджег ее и сказал:
– Во! Я мусор разбросал,
Дым повалил - куда там пароходу. И такой противный: отойдешь влево, и дым - влево поворачивает; перебежишь на другое место, и дым туда стелется. Пришлось с пляжа уходить.
– С неба - не от экологии, - заметил на обратном пути Антс.
– А от кого же?
– поинтересовался Николенька.
– От Васи, - пояснил Антс, растирая сажу по лицу, - задымит он своим мусором небо, а оно кислотным дождичком отплевывается.
– Да, - согласился Вася, - как ни старайся, сплошной круговорот дерьма в природе получается, а я - в центре на белом пароходе.
СЕРЕБРЯННАЯ ТУФЕЛЬКА С ЗОЛОТОЙ ПРЯЖКОЙ
На вершине дерева висела туфелька.
Николенька ее первый увидел и сказал, что она маленькая, изъящная и серебрянная.
А еще он сказал, что эту туфельку, пролетая ночью над городом, обронила королева эльфов. Тому, кто найдет туфельку и вернет королеве, она подарит свой королевский поцелуй.
Вася метнул в туфельку палкой.
Палка застряла в ветках на полпути к цели.
Брошенный Николенькой камень не долетел до туфельки метров десять и шлепнулся в лужу позади дерева.
Тогда Вася снял пиджак, разулся, засучил рукава рубашки, полез на дерево и затерялся среди густой листвы.
– Зачем ты обманываешь Васю?
– спросил я Николеньку.
– Там нет никакой туфельки. Кусок целлофана ветром пришпилило на сучок, а ты Василию мозги пудришь. Знаешь, что у него натура поэтическая, доверчивая.
– Ты что, не видишь?
– изумился Николенька.
– Целофан висит ниже, а туфелька вон, на самой вершине болтается. Маленькая, маленькая...
Я пригляделся чуть пристальней. И правда. Вижу что-то сверкнуло между листьями, но не серебром, а как бы даже золотом.
– Вижу! Вижу!
– радостно закричал я Николеньке.
– У нее пряжка из чистого золота!
Николенька ничего не ответил. Он задрал голову вверх и стал любоваться пряжкой.
Минут через двадцать, почти у самой вершины, среди листвы показалась Васина голова.
– Залезайте ко мне!
– закричал Вася.
– Туфелька совсем рядом, но одному не дотянуться - нужна поддержка.
Мы с Николенькой переглянулись. Скинули разом пиджаки и, засучив рукава рубашек, начали карабкаться вверх.
Добрались до вершины. Качаемся как голубки на веточках.
– Где туфелька?
– спрашивает Николенька у Васи.
– Вон, в пакете лежит, - отвечает Вася и показывает
Николенька потянулся за пакетом. Ветка треснула, целлофан с туфелькой сдуло ветром и понесло в страну эльфов, а мы, расцарапывая руки и лица, полетели в страну обманутых надежд.
Жаль, что королева не видела нашего полета.
Она бы нас, за мужество и преданность, без туфельки расцеловала
Всех троих.
Начиная с Васи.!
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ НАСТРОЕНИЕ
Жена дала мне пятьдесят крон и сказала, чтобы я купил домой елку для Рождественского настроения.
Я пошел за елкой и завернул к Васе.
У Васи болела голова. Я его лечил, лечил, и деньги кончились.
Вася спросил:
– А почему для рождественского настроения твоей жене нужна елка?
– Потому что она зеленая, колючая и пахнет лесом, - ответил я.
– Жена?
– Елка.
– Тогда возьми мой кактус, опрыскай одеколоном "Русский лес", и все будет, как она заказывала, - предложил Вася.
– ???
– Кактус - это вечная елка, - пояснил он, видя мое замешательство, если жена колючки покороче пострижет, то он вообще, как елка будет.
Васино предложение мне понравилось, но колючки я подстриг сам - у жены и так хлопот много перед праздниками.
Около подъезда меня встретил сосед. Он засуетился вокруг кактуса, запричитал, обозвал его как-то не по нашему, сует мне в руки тысячу крон, кричит:
– Покупаю!
У него кактусами вся квартира заставлена, а ему мой, "под елочку", подавай!
Поздно, кактусовод. О Рождественском настроении надо было заранее думать!
ПОЛЕТ В НЕВЕСОМОСТИ
Земля была круглая и скользкая.
Поэтому, когда Галилей ее раскручивал, Вася хватался за стенки домов или стволы деревьев.
Случалось, что опоры поблизости не оказывалось и тогда он падал.
На очередном витке его бросило куда-то в сторону, он не удержался и заскользил по касательной к звездам.
Уцепиться было не за что. Растопырив руки и широко раскрыв глаза, Вася видел, как голубой шарик Земли отделился от его тела, поплыл влево и, стремительно уменьшаясь, превратился в крохотную светящуюся точечку.
Стало тоскливо, тоскливо. Крупные капли слез потекли из глаз и, не теряя своей шарообразной формы, закачались в невесомости рядом с Васей.
– За что? За что такая обида? Один ученый Землю закруглил, другой постоянно раскручивает, а сшибло меня. За что, Господи?
– Не надо было пиво с водкой мешать, - донесся со стороны "Кассиопеи" голос Господа.
Вася протянул руку в направлении голоса. "Ах, как здорово Господь умеет Николеньке подражать!" - успела промелькнуть одинокая мысль в его воспаленном сознании.