Василика Даль: Возрождение
Шрифт:
– Уходи! – сипло повторил он, не отрывая от меня взгляда. – Нет времени меня пожирать меня глазами!
Я бросила на него быстрый, наверное, полный негодования, взгляд, отвернулась и спустилась вниз по лестнице, не выпуская руку Алины, которая вцепилась в меня мёртвой хваткой. Когда мы сели в машину, мне стало дурно. Жутко хотелось плакать, а такое со мной бывало довольно редко. Сейчас меня будто на куски разрывало, как в старые, не добрые времена. Я чувствовала, как всё то говно поднимается к горлу и душит меня. Снова.
Одна единственная слеза скатилась по моей щеке, я её смахнула, почти ударив себя рукой. Выдохнув, я завела машину и быстро выехала за пределы этого ужаса.
– Я не требовала от тебя рассказать мне, откуда у тебя чёрный орел, но может расскажешь? –
Выезжая из этого притона, я даже не оглянулась на людей, собравшихся у входа и смотрящих вдаль, они быстро забылись в моей голове. Вывернув на дорогу, мы словно попали в другой мир –чёрный лес с редкими машинами, едущими навстречу, это место приобретало больше мистики, и лишь усугубляли моральные стенания моей гнилой душонки.
– Aquilae nigrae это чёрный орел с латинского языка, – прошептала я, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, – Когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать, у меня были проблемы определённого характера, – на самом деле эти проблемы были всегда. Просто именно в тот момент я стала давать отвор. – Меня бесило то, что из меня растили. Я ненавидела все эти тренировки, зубрёжки. Все эти «ты должна»! Я ненавидела магию и абсолютно всё, что было с ней связано. Не могла это слушать, терпеть и находиться рядом. И мои родители не нашли ничего умного, как отправить меня в лагерь для «особенных» детей. – То было сложное время, потому что я буквально ненавидела себя и всех вокруг. Даже сейчас я понимаю, что тогда мама должна была прислушаться ко мне, а не поступать по-своему. Прислушайся она ко мне, возможно всё сложилось бы иначе. –У меня к тому времени не было друзей. Никаких. А разговаривала я с набивными грушами, которые лупасила по вечерам. Мило, правда? Я была одиночкой и одна вела войну против мира. – Я боролась с самой собой, слишком поздно поняв, что это не я враг, а система которой руководствуется мама. – А в лагере я подружилась с двумя парнями, которые стали для меня самыми близкими, самыми дорогими и родными людьми, что поразительно. – Я всегда плохо сходилась с людьми, а после их предательства, стало ещё хуже. Я сама себе не верю. – Они помогли мне полюбить то, от чего я отрекалась. Саймон и Зен Хадзис, – я заметила, как Алина удивлённо обернулась ко мне. Все так реагируют на их имена. – Парни греки с отцом политиком и мамой лингвистом, объезжающие весь мир. Они оба маги. – Говорить о них, это тоже самое, что резать ножом по живому сердцу. Я не просто так никогда не рассказывала о них Алине. –У нас были планы. Грандиозные планы. Мы хотели горы свернуть. И самое страшное, что я могла сделать, так это поверить им. Поверить в нас. – Доверие – это то, чему невозможно обучиться. – И чтобы увековечить нашу дружбу, я придумала этого чёрного орла, будто мы такие же независимые дети, которые были отвергнуты обществом. – По сути, лишь я одна была отвергнута. Мир любил их. Но не меня. – А это было нашим рисунком, только у нас троих. Я его сама придумала. – Тяжело вспоминать о том времени. Страшно погружаться в старые воспоминания. – Всё началось с Саймона. Он порвал все связи с семьей. Без понятия, что его по голове стукнуло, но он решил бороться, но с чем и против кого не объяснил. – Саймон не придумал ничего умного, как бороться вместе с Андре, став его союзником, это информация засекречена, но я знаю об этом от мамы. Его отец пусть и просто политик, не имеющий сил, но не дурак, он знает, кто есть, кто в нашем мире. Саймон перестал быть его сыном. – От него отец отказался. Зену было тяжело.
Саймон его брат, сводный, но родной в душевном плане.
–Что с ним стало?
–Не знаю, – честно ответила я. Возможно об этом знает мама, но молчит, а может и правда ничего не известно. – Мы тогда учились в интернате, и когда Саймон сбежал, Зена вскоре забрали родители и вроде бы тоже сбежал. – Если Саймон игнорирует всех, то Зен избирательно бойкотирует только меня одну. Если перед Зеном я виновата, то я признаю это и не отрекаюсь, но перед Саймоном я не провинилась.
– Это дерьмово. Прости, что заставила тебя говорить. Блин, Вася, я тебя люблю, – Алина положила мне свою руку на плечо и сильно его сжала. Я улыбнулась ей и вытерла слезу.
– Корсак, – выпалила я имя, всплывшее в разговоре с Тимом. Я была ошарашена всем этим бардаком вокруг меня, что не обратила внимания на этот аспект. –О, Господи…
Вашу мать, я только что привела Корсака прямо к Алине! Смс было не предупреждением и не попыткой запугать, эта была приманка, после которой я должна была ехать туда, куда ему нужно, чтобы привести к ней!
– Мне кажется, или нас сейчас будут… – Алина не успела договорить, потому что я в зеркалах увидела приближающиеся машины. Не успев избежать удара, я крепко схватила руль, и когда в нас врезались, мы от неожиданности вскрикнули. Наша машина пошла юзом, виляя по дороге задом. Выровняв машину, я бросила взгляд в боковые зеркала, и увеличила скорость, снова утопив педаль газа в пол, чтобы со спортивного режима рвануть с места. Коротко выдохнув и сев поудобнее на сиденье, я снова посмотрела в зеркала.
Глава 6
– Лучше бы тебе показалось, – сказала я, оборачиваясь на секунду назад, чтобы взглянуть на машину, которую слабо видела в зеркалах.
– Вася, что происходит? – напугано спросила она, уставившись на машину сзади нас. – Какого хрена они делают?
– Я оплошала, подруга. Я конкретно оплошала. – Моё признание нам не поможем, но совесть я всё-таки немного успокоила, а то, думать мешала. – Теперь Корсак знает, кто эта ведьма с огромной силой. Я тебя к нему привела. Если он сомневался, ты это или нет, то сейчас он уверен в этом!
– Как Корсак может быть в этом уверен, если я всё ещё скрываю магию? – чуть спокойнее спросила Алина, положив руку мне на плечо, стараясь успокоить меня. – Я не сделала ничего такого, на что у других не хватило бы сил, и я всё ещё твоя простая соседка. Может твоя опекаемая живет в другой части города, а за мной ты поехала потому, что я пьяна? Ну, не так сильно, конечно, но могу притвориться! Мне говорили, что я должна была пойти в театральный. Так, всё, ты успокоилась, отлично. Нас только что пыталась сбить машина. И она сейчас преследует, поэтому мне нужен хладнокровный хранитель, который любит крушить, ломать и выбивать всякую хрень из плохих парней своим фирменным ударом с ноги!
– Ты права.
–Я могла бы предложить остановиться и дать отпор, потому что мы сможем, но не буду этого предлагать. – сказала Алина, оборачиваясь назад. –Их там много. Вась, там Тимур.
– Уверена? – спросила я, пропуская её слова мимо ушей, напряженно соображая, как нам уйти от них.
– Он проходил мимо двери, и я запомнила его энергетику. Она слабая, но запоминаемая.
– Нам нужно скрыться как можно скорее, – я пыталась говорить спокойнее и не показывать, как жутко нервничаю. – Набери Матвея и поставь разговор на громкую связь.
Резко выкрутив руль вправо, я выехала на узкую улочку, чертыхаясь про себя, судорожно вспоминая масштабы этого района. Мне нужно больше пространства для манёвра, который мне необходимо совершить, чтобы выиграть пару, жизненно необходимых, секунд форы.
– Почему ты всегда звонишь ему, когда что-то идет не так? Неужели нельзя кому-то другому? У тебя что мало знакомых хранителей или магов? – ворчала недовольно Алина, выискивая номер Матвея.
– Я ему доверяю, как себе. И только ему я могу доверить твою безопасность, не беспокоясь о лишнем. Я устала от твоих придирок по этому поводу, – взорвалась я, сжимая руль еще сильнее. – Если у вас с ним какие-то проблемы, решили бы их уже давно. Что вы как дети малые себя ведете?!