Василиса
Шрифт:
Зулея пристально посмотрела на меня, но я этот взгляд проигнорировал, продолжая смотреть ход совещания в лаборатории. А обсуждение там приняло более бурный характер, теперь Василиса и ее оппонент, стоя у доски, отталкивали друг друга, что-то стирали, дорисовывали – явно чувствовалось, что разговор шел на повышенных тонах, но звуки не долетали. Холеный заметил мой интерес к возросшей активности обсуждений и прокомментировал:
– Увлеченные люди, ученые, горячие головы. Уважаю, нет, честное слово, уважаю.
Зулея в это время подошла еще к одной двери кабинета и выкатила оттуда тележку с фруктами, вином и какими-то десертами, подвезла ее к стеклянному журнальному столику, рядом с которым сидел я, и стала выставлять деликатесы с тележки на стол. И только тут я обратил внимание, что одета
Я встал и подошел к Холеному. Он стоял ко мне спиной, смотрел через стекло и распинался что-то о самоотверженности ученых, а сам в левой руке незаметно крутил какой-то небольшой плоский предмет. Я вылил в слова все свое возмущение и сам удивился – насколько грубо прозвучал мой голос:
– Слушай, ты, Кащей! Вроде так тебя звать по-настоящему?
– Вон оно как, – повернулся Холеный, – мы, значит, уже так запросто и по-свойски?
– Так вот, что-то мне подсказывает, что ты тут все врешь!
– Как это? – праведному возмущению Кащея не было предела! – Я? Вру? Как это изволите понимать, молодой человек?
– А вот так! Туфту ты мне тут пытаешься втереть! А ну-ка, что у тебя в левой руке?
Я, поражаясь своей наглости, схватил его запястье и вывернул ему левую руку за спину.
– Ай, больно! – заорал Кащей. – Это табакерка, всего-навсего обычная безобидная табакерка!
Я вырвал у него из пальцев то, что он назвал табакеркой, и изображение за непробиваемым стеклом тут же исчезло – никакой лаборатории, никаких ученых и спорящей с ними Василисы! Просто большой пустой зал, посредине которого стоял не то высокий обелиск, не то колонна неправильной формы. Я выкрутил руку Кащея посильнее.
– Так, говоришь, доблестные и самоотверженные ученые?
– Руку сломаешь! Ты неправильно понял! Это все не так!
– Так вот это тебе за доблестных ученых!
Не отпуская его руку, я со всего размаху врезал кулаком в холеную челюсть! По полу жемчугом рассыпались-раскатились вставные зубы.
– Да что же вы за люди такие! – уже шепеляво прохныкал Кащей. – Чуть что – и сразу в морду!
Я поднес к глазам табакерку, чтобы лучше ее рассмотреть, но подобная безалаберность оказалась ошибочной, так как в ту же секунду сзади на меня разъяренной кошкой набросилась Зулейка. Она прыгнула мне на спину, обхватила руками и ногами и длинными острыми ногтями впилась в лицо, стараясь выцарапать глаза. Я даже не успел вспомнить о том, что драться с женщинами нехорошо, и на уровне мышечной памяти сделал бросок через плечо – недаром в детстве с друзьями во дворе отрабатывал приемы самбо! Зулейка рухнула плашмя на накрытый журнальный столик и раздавила его своим весом, во все стороны полетели осколки стекла, брызги вина и остатки десертов. Из порезов на лице, оставленных ногтями, у меня текла кровь, но глаза не пострадали, я наклонился и машинально подобрал с пола выпавшую во время броска табакерку. И тут произошло что-то совсем с моей точки зрения странное и удивительное: переложив табакерку в руку, которой вытирал кровь с лица, с удивлением увидел, что весь кабинет наполнился моими двойниками! И тут я понял принцип работы этого волшебного артефакта, названного Кащеем «простой табакеркой»!
– Так вот как ты, гад ползучий, мне кино про Василису показывал! При помощи ее крови? Я тебе сейчас за это всю твою поганую кровь по капле выцежу!
Пока я разбирался с табакеркой, Кащей успел встать на четвереньки и резво, по-собачьи добежать до стола и протянуть руку к
Да, подумал я, плохи дела, сюда вот-вот вломится охрана, и надо что-то делать! Решение пришло как-то само собой. Я перевалил Зулейку на пол лицом вниз, выкрутил ей руки за спину и освободившейся рукой опять подобрал табакерку. Крови у меня на руках оказалось с избытком, поэтому провел пальцем по крышке, а дальше все произошло почти одновременно: вокруг опять появилось множество моих двойников, и в комнату ввалилась толпа мордоворотов из охраны Кащея. Я стал водить пальцем по крышке табакерки, мои двойники пришли в движение и напали на охранников, причем, кроме своих дублей, я заметил в толпе и копии Зулейки – наверное, на крышку табакерки попала ее кровь. Двойники Зули так же самоотверженно набрасывались на охранников и рвали их острыми когтями! В этой неразберихе оставалось только куда-нибудь спрятаться. Я уклонился от огромного кованого ботинка охранника, перекатился от падающего на меня клубка из трех Зулеек и одного мордоворота и оказался под письменным столом Кащея. Добавил на табакерку еще крови, благо ее хватало с избытком, и моих двойников прибыло. Ход драки резко переломился, охранники, невзирая на силу и выучку, явно стали проигрывать! В этот момент настоящая Зулейка нашла меня среди общей суматохи и бросилась, стараясь вырвать из рук волшебный джойстик, а вернее сказать, табакерку! Чтобы не проиграть, пришлось одной рукой управлять битвой, а другой взять шею Зулейки на удушающий захват. Какое-то время она еще царапала мне руку ногтями, но вскоре обмякла.
Шум стоял неимоверный, но то, что произошло дальше, заглушило звуки драки, как грохот литавр перекрывает тутти симфонического оркестра! Одна из тяжелых дубовых дверей кабинета стремительно распахнулась, с невероятной силой ударилась в стену, где и рассыпалась в кучу мелких щепок! Все замерло. На пороге стояла Баба-яга. В правой руке она держала помело, а левой тащила за собой ступу. Войдя в комнату, Яга махнула метлой, словно действительно что-то выметала, и от этого движения все охранники, мои двойники и копии Зулейки моментально исчезли, словно их никогда и не было. Яга прошла дальше, а за ней следом вошла Василиса.
– Ой, Василисушка, глянь! А твой-то здесь, пока вокруг бой идет, под столом с девкой тискается!
Мне стало обидно: я в одиночку дрался со всеми, а она так все извернула!
– И вовсе не тискаюсь, это такой боевой захват.
– Ой, я умру, – захихикала Яга, – боец ты наш на букву… – тут она покосилась на Василису. – Ладно уж, не буду говорить, на какую букву! А Кащея-то ты, голубь, упустил!
И только тут я заметил, что Кащея в кабинете действительно нет. Наверное, он выскользнул, как только в кабинет ворвались охранники, или чуть позже. Василиса подошла к столу, бесцеремонно взяла все еще бесчувственную Зулейку за толстую косу и вытянула ее на середину комнаты. И только тут мне удалось разглядеть, что правая рука у моей милой наскоро перевязана платком. Я вылез из-под стола и подошел к ней вплотную:
– Василисушка, ты в порядке? Что у тебя с рукой?
– Нормально. А ты как?
– Тоже нормально.
Дальше поговорить нам не дала Яга:
– Потом поворкуете. Дай-ка я табе, голубь, подлатаю. И ноги делать надо.
Яга достала из складок кофты флягу с какой-то жидкостью, налила ее себе в пригоршню и без предупреждения выплеснула мне на лицо – защипало ужасно!
– Фу! Так это же самогон! Вонища-то какая! – воскликнул я.
– Сам ты самогон! Чистейшая живая вода!