Василиск

Никольская Ева

— В честь праздника, — на ходу придумала я.

— Это ж какого? — точеные брови собеседницы вспорхнули вверх, и на гладком лбу появились тонкие морщинки.

— Личного! — сквозь зубы процедила я, лихорадочно придумывая повод поскорее распрощаться с новой знакомой. Не то, чтобы она мне сильно не понравилась. Так… чуть — чуть.

— День рождения? Поздравляю! — сделала неправильные выводы Клара.

— Спасибо, — не стала развеивать ее заблуждения я.

— С нас подарок, с тебя вечеринка, — «обрадовала» меня помощница старосты, и я

тут же созналась, что родилась зимой, так что с вечеринкой придется повременить. — А какой же личный праздник тогда? — озадачилась ведьма.

— Начало новой жизни! — нашлась с ответом я. — Вот и… праздную.

— На крыше, босая и с метлой? — на этот раз поднялась только ее левая бровь.

— Именно, — хотелось добавить, что еще Учандр Урчарович был, но раз тот смотался, решила промолчать. Вместо этого спросила: — А чем ты-то здесь занимаешься? Явно же не красотами любуешься. Амулет, заклинания…

— Домашнее задание готовлю, — перебила меня Клара, и, оценивающе осмотрев с ног до головы, задумчиво произнесла: — «Ночные страшилки» называется. Хочешь посмотреть?

Я неуверенно пожала плечами, переминаясь с ноги на ногу. Хотелось вернуться домой, если честно, ибо гулять меня уже не тянуло, но не посмотреть на работу ведьмочки было бы неправильно. Вот только что-то внутри подсказывало — добром это не кончится. И все-таки я кивнула. Любопытство взяло верх над интуицией и… спустя полчаса я злая, босая и с полубессознательной Кларой на носилках из двух метелок направлялась в целительский блок, понукаемая пострадавшей. Брюнетка то приходила в себя, то снова теряла сознание, и вот тогда мне по — настоящему становилось страшно.

Оно и понятно! Когда девичье горло время от времени сжимает сотканная из теней пятерня, оставляя на белой коже отпечатки вполне материальных пальцев, есть чему пугаться! Ночные страшилки, сказала она? О да — а-а, любимый детский кошмарик про черную руку у черноглазой ведьмы вышел на диво реалистичным. А еще приставучим, опасным и неподдающимся контролю!!! Я же, как единственный свидетель сотворения этого вредного ужаса, теперь была вынуждена заниматься спасением создательницы, причем по ее же требованию. Хорошо хоть туфли дома не оставила.

Нет, я бы, конечно, и так помогать бросилась, но когда меня еще и костерят на чем свет стоит, предлагая взять ноги в руки и двигаться быстрее, иначе мне эти ноги засунут… впрочем, неважно, куда! Короче, левитировала я на пределе сил, таща за собой скандалистку, которая иногда замолкала, проваливаясь в вынужденный обморок. И в эти моменты я была даже благодарна «черной руке», придушивающей ее, за минутку тишины. Когда мы добрались до целительской приемной, мне самой требовалось лекарство. Желательно успокоительное. Сильное! И много!

Эллис

— Ну и почему было не зайти через дверь? — спросила я бабушку, когда мы подлетали к раскрытому окну башни, которое, по ее заверениям, выходило на лестницу.

— Потому что вахтерша в этой общаге на редкость злопамятная

баба, — пояснила родственница, пьяно хихикнув. Эх, если б я только знала, что она не мороком себе внешность подкорректировала, а натрескалась молодильных яблок, о побочных эффектах которых всякое говорят, ни за что бы не дала ей выпить с Ёжиком за встречу.

Вот уж не ожидала от своей обычно рассудительной бабули таких странных поступков. Неужто стремление снова стать молодой и красивой, причем в кратчайший срок, затмило разум опытной ведьмы? Эти проклятые фрукты, как волшебная диета! Эффект стремительный, но какой ценой! А уж в сочетании с алкоголем — пиши пропало. Так что сейчас я ощущала себя старшей в нашем тандеме, и было почему. Бабушку… хотя назвать молодую девицу «навеселе» так язык не поворачивался. Короче, Арину конкретно так плющило и, как выражалась дочь мясника, учившаяся в моей школе, — колбасило!

Сначала родственница возмутилась (на всю округу!), что ее поселили не в башню ведьм, а в здание, где жили представители разных видов, начиная от высокомерных вампиров и заканчивая флегматичными мавками. В МАРиС эту башню называли «зоопарк», и считалась она обителью отщепенцев, о чем сами отщепенцы, как мне кажется, вовсе не жалели. Ибо никто не гонял их на общие ведьмовские сборы, не устраивал ежеутренние тренировки боевых фей, не выводил строем размять лапы в светлый лес, как это было принято у оборотней, и не требовал присутствия на вечерах искусства в «эльфятнике». Общага смешанных рас была пристанищем местных раздолбаев, и лично мне это импонировало. Не люблю я всякие правила и идиотские обязанности.

Бабушка же, пребывая в яблочно — алкогольном неадеквате, ясен пень, возмущалась.

Сначала башней, потом вахтершей, теперь размер окна ей не угодил, так как с разворота в него оказалось сложновато вписаться. Но мы ж ведьмы, да! Легких путей не ищем. Развернувшись еще раз, бабушка с воинственным «Йо — хо — хо!» влетела-таки в темную комнату, оказавшуюся вовсе не лестничной клеткой, а спальней вставшей не с той ноги гоблинши. Обратно из окна Арина Ильинична выпорхнула с предельной точностью, причем верхом на метле, так как в ступу вцепилась мужеподобная девица с таким внушительным маникюром, что я невольно подавилась собственным вздохом и, вжав голову в плечи, пробормотала:

— Извините, мы окном ошиблись.

Оставив памятный росчерк на летающем корыте, гоблинша гаркнула:

— Дуры пьяные, вечеринка этажом ниже! — и, захлопнув окно на случай нашего тугодумия, удалилась в кровать.

Бабушка же (черт бы побрал эти проклятые яблочки), услышав волшебное слово «вечеринка», с очередным громким воплем уже пикировала на широкий подоконник освещенного окна, из которого доносились голоса и музыка.

— Ух ты, ведьмочки! Новенькие! — расплылся в счастливой улыбке при виде нас обкуренный леший. — Чай, самогонка, дурман — трава? — предложил он, похлопав себя по карманам, в которых все это явно и хранилось.