Василий Головачёв представляет: Золотой Век фантастики
Шрифт:
Он только сейчас сообразил, что они два раба, победившие Иваин из Сарка и убившие капитана галеры, — идут по острию ножа. Их жизни теперь будут стоить не больше дуновения ветра, как только команда узнает о случившемся. Пока что они в безопасности. Они не подняли шума, и снаружи не слышно было ничего, что могло бы поднять тревогу. Бокхаз закрыл маленькую дверцу, словно хотел спрятать даже память о том, что находилось за ней. Затем он внимательно посмотрел на Скилда. Тот был мертв. Бокхаз схватил его меч и с минуту стоял неподвижно и только
— Я не поверил бы, что такое возможно. Но я видел это своими глазами! — Он повернулся к Карсу. — Ты выкрикнул имя Рианона, перед тем как ударить. Почему?
Карс ответил нетерпеливо:
— Как человек в подобную минуту может думать, о чем он говорит?
В действительности он и сам не знал, почему он назвал имя Рианона. Кроме того, что это имя бросали столько раз, что оно превратилось в своего рода манию. Крошечный прибор для гипноза, которым дхувианин пытался остановить Карса, чуть не свел его с ума. Он помнил только охватившую его ярость, но — свидетели боги! — все, что случилось с ним, могло вывести из себя любого. Не так уж и странно, подумал он, что гипноз дхувиан не смог полностью парализовать его сознание. В конце концов, он был землянином, человеком другого времени. Он не хотел больше об этом думать.
— С этим покончено. Теперь давай соображать, как нам выбраться из этой передряги.
Храбрость Бокхаза, казалось, пропала вся без остатка. Он мрачно заявил:
— Нам лучше покончить с собой сразу же и не мучиться больше.
Карс поинтересовался:
— Если ты так полагаешь, то почему же ты убил Скилда, спасая мою жизнь?
— Не знаю. Инстинктивно, быть может.
— Отлично. А мой инстинкт говорит мне, что мы будем жить…… — и довольно долго.
В действительности непохоже было, что их жизнь будет слишком продолжительной, если учитывать обстоятельства последних часов. Но он не собирался бросаться грудью на шпагу Рианона. Он взвесил ее в руках и приготовился сражаться, Внезапно он сказал:
— Если мы освободим гребцов, мы сможем принять бой. Они приговорены к галере навечно — им нечего терять. Мы захватим корабль.
Глаза Бокхаза широко раскрылись, затем сузились, взгляд стал острым. Он подумал о предложении Карса, затем пожал плечами.
— Конечно, мы можем и погибнуть. Но стоит попробовать. Да, стоит рискнуть.
Он прикинул на вес длинный кинжал Иваин. Демонстрируя большую сноровку, он принялся взламывать замок на кандалах Карса.
— У тебя есть план действий? — спросил он.
Карс проворчал:
— Я не волшебник. Я могу только попробовать. — Он взглянул на Иваин. — Ты останешься здесь, Бокхаз. Забаррикадируй дверь. Охраняй ее. Если что-нибудь случится, Иваин будет нашей заложницей, нашей единственной надеждой на спасение.
Наручники были сняты. С сожалением Карс оставил на столе шпагу Рианона.
— Этого раба — в гребную яму! — приказал Бокхаз голосом Скилда. — И чтоб госпожу Иваин никто не тревожил.
Солдат отсалютовал и толкнул Карса к гребцам. Дверь закрылась, и Карс услышал, как лязгнул засов. Спускаясь по лестнице, он думал: «Надо посчитать солдат и решить, как с ними справиться. Нет, не думай. Не думай. Иначе ты никогда не решишься на это».
Барабанщик, тоже раб. Два Пловца. Надсмотрщик в углу с кнутом в руках. Ряды скамей и ряды гребцов. Лица шакалов, крыс и волков. Стоны и вздохи, запах пота и соленой воды. И нескончаемые удары, удары, удары барабана.
Солдат передал Карса Каллусу и вышел. Джаксарт снова был на их весле, вместе с ним еще один раб — сарк, новичок с клеймом на лбу. Оба они взглянули на Карса. Каллус грубо толкнул его на скамью. Он снова был на весле, как и прежде. Каллус начал приковывать его к главной цепи, рыча при этом:
— Я очень надеюсь, что госпожа Иваин отдаст мне тебя, когда она закончит все дела с тобой. Вот тогда я и повеселюсь, ублюдок, а пока… — Каллус внезапно остановился, прервав свою речь. Это были его последние слова. Карс ударил его в сердце кинжалом с такой быстротой, что даже Каллус не успел ничего понять. Он был мертв.
— Продолжай грести, — приказал Карс Джаксарту сквозь зубы. Кхонд повиновался. Пламя вспыхнуло в его глазах. Клейменый раб тихо, жестко засмеялся. Карс снял ключи с пояса надсмотрщика и медленно положил тело убитого на пол. Раб-барабанщик все видел, но не сказал ни слова.
— Продолжай, — сказал ему Карс.
Джаксарт кивнул. Удары барабана гремели, как будто ничего не случилось. Внезапно удары остановились. Карс вздрогнул. Его глаза встретились с глазами барабанщика, и стук возобновился, но второй надсмотрщик уже шел вниз, громко ругаясь.
— Что здесь происходит, свинья?
— У меня устали руки, — пролепетал раб.
— Устали, а? Я переломаю тебе и руки и ноги, если это повторится!
Раб на правом бортовом весле сказал с ударением:
— Многое может случиться, вонючий сарк!
Он снял руки с весла. Надсмотрщик подскочил к нему:
— Ну-ну. Что еще скажешь? Кажется, я слышал голос неумытого пророка?
Его кнут взвился, но Карс уже очутился за его спиной. Одной рукой он зажал надсмотрщику рот, а другой вонзил кинжал ему под лопатку. Тихо, мягко тело второго надсмотрщика скользнуло под скамью. Глубокий звериный рев прошел по рядам гребцов и тут же захлебнулся — Карс предупредил, что еще не время поднимать шум. Наверху по-прежнему было тихо, никто ничего не заметил.