Василий Тёмный
Шрифт:
Польские вельможи стоят отдельно. Они степенны, одеты в дорогие одежды. На многих золота столько, что им можно было позолотить ни один церковный купол. Но вот раздается рев трубы. Что-то напоминает тевтонский призыв к бою. Неторопливо трогаются польские и литовские вельможи, за ними шляхта и люди помельче.
Зал забит. Но стоящее на пьедестале кресло пусто. Ягайло что-то выжидает. Если бы кто-то заглянул в соседнюю комнату, то увидел бы отрешенного от всего Ягайло и епископа, что-то говорящего королю. Наконец он замолкает и подходит
– Ваше величество, – трогает он за плечо короля, – вас ждут.
– А-а! – Король открыл глаза и вспомнил, зачем он здесь.
Он тяжело, нехотя поднялся и не очень внятно проговорил:
– Как мне надоели эти обезьяны!
– Что вы сказали? – спросил епископ, наклоняя ухо к королю.
– Да… – И бранью ответил.
– Ваше величество, – патетически воскликнул епископ, – вы – король!
Тот посмотрел на него из-под полуприкрытых век и ничего не ответил.
Глава 7
Княгиня Софья еле достояла окончание заутрени. Был воскресный день, и народу в церкви набилось, как рыбы в бочке. Выйдя на улицу, княгиня остановилась и несколько раз вдохнула прохладного воздуха. Он придал ей бодрости, и она споро пошла к своим хоромам. Подходя к воротам, увидела ходящего взад и вперед высокого, начавшего полнеть, мужчину. Он явно кого-то ожидал. «Кто это?» – подумала она, боязливо оглянувшись назад. Там, у церкви, толпился народ, а поблизости никого не было, спутницы-служанки не в счет. Но Софья решительно направилась к себе, не спуская глаз с этого неизвестного. И чем ближе она приближалась, тем больше он ей казался знакомым. Но кто он, она вспомнить не могла. Когда с ним поравнялась, то в памяти внезапно всплыла его фамилия.
– Неуж… Елферьев? – спросила она.
У мужчины от неожиданности расширились глаза.
– Э… великая княгиня? – не очень уверенно произнес он.
– Что, я так постарела? – улыбаясь, спросила она.
– Вы… вы… божественны! – И он упал перед ней на колени.
– Встаньте! – украдкой поглядывая по сторонам, бросила она.
Он поднялся.
– Позвольте мне, матушка великая княгиня, приветствовать вас и сказать… – Лицо его покраснело. – Вы моложе, чем я вас видел в последний раз.
– Помолодела! – съязвила она.
Мужчина поспешил поправить свою оплошность.
– Простите, матушка великая княгиня, я хотел сказать, что вы нисколько не постарели.
Пока он говорил, его лоб покрылся потом. И рукавом дорогого бархатного платья пришлось обтирать его.
– Вы кого-то ждали? – спросила княгиня, наклонив голову.
– Я? – почему-то удивился мужчина.
Софья поняла, что он до сих пор сильно волнуется. Ей стало его жаль, и она пригласила собеседника в хоромы.
– Пошли! – И показала ему на свой дом.
Они зашли в светлицу. Софья, сев на место великого князя, пригласила этого неожиданного гостя присесть на скамью.
– Я… –
«Да он… купец!» – окончательно вспомнила княгиня.
– Да… – Она тяжко вздохнула. – Ушел от нас Василий Дмитриевич, царство ему небесное. – Она вновь тяжело вздохнула, а лицо ее опечалилось.
– Вот! – И он достал из кармана ожерелье и положил его перед ней.
Когда она на него взглянула, кровь ударила ей в голову. Такое впечатление оно произвело на хозяйку. Признаться, подобной красоты она еще не видела. Золотую цепь тонкой работы украшали необыкновенные каменья. В центре, горя всеми цветами радуги, в золотой оправе светился бриллиант с воронье яйцо. А от него в обе стороны разбегались уменьшающиеся в размерах изумруды. Причем цвет их темнел по мере удаления от бриллианта.
Софья поняла, что эта вещь сказочно дорога. Что же ей делать? Пока сын не набрал сил в управлении своего княжества, такие траты она себе позволить не может. Ее красивые губы сжались. Вздохнув, она осторожно подняла ожерелье и попыталась вернуть его купцу. Но тот замахал руками:
– Вы что, матушка великая княгиня, я не возьму его.
Княгиня подумала, что ему нужны деньги, он потратился, приобретая это ожерелье.
– Я не могу его взять. У меня трудности с наличностью. Уж много дел затеял юный князь, – как бы в оправдание, произнесла она.
– А мне, матушка великая княгиня, никаких денег от вас не надо. Мне их дал еще великий князь, когда был жив.
– Василий оплатил? – не без трудно скрываемого радостного удивления, спросила она.
– Да, – подтвердил купец и добавил: – Великий князь Василий, подавая мне деньгу, сказал: «Купи для моей Софьюшки самый лучший подарок».
От этих слов у княгини на глазах навернулись слезы.
– Как тя звать-то, мил-человек? – спросила она, наклонив голову.
– Меня? – неуверенно отозвался он.
Та кивнула.
– Да Федором, как мойго деда.
– Федор, значит, Игнатич, – сказала княгиня.
Купец расцвел в улыбке и развел руками:
– Матушка великая княгиня, ты помнишь мойго батяню.
– Как не помнить. Сколь раз он бывал у нас. Скажи-ка, где ты бывал?
– Я-то был в Кафе.
– Это… в Крыму? – спросила Софья.
– Да, в Крыму, – ответил он.
– Ну, как там, в Крыму-то?
Купец махнул рукой:
– А, по-разному живут в Крыму… Крым. Родина Тохтамыша. Это тот хан, который последний раз захватил Москву, – пояснил Федор, уловив непонятный взгляд княгини. И добавил: – Он потомок Тукай-Тимура, тринадцатого сына Джучи. В Золотой Орде на Крым с его торговыми городами смотрели, как на бриллиант в оправе чингисовских завоеваний. Тохтамышу пришлось бежать и искать приют в Самарканде у Тамерлана. Орда подгребает под себя Крым. Особенно старается нынешний хан Орды Улу-Мухамед…