Вастум
Шрифт:
Хорошо. Какие подводные камни могли обнаружиться по ходу дела? Олег Фархатов – человек влиятельный, спору нет. Но весь его гнев будет направлен на бывшую жену. Детектив – всего лишь оружие, злиться на детектива – все равно что злиться на крышку багажника, прищемившего палец. Чтобы известный визионер опустился до стычки с персоналом? Маловероятно. Да и было бы из-за чего… Это для Глеба обещанная сумма – целое состояние. А для «РобоТеха» – мелочь на покупку канцелярии. Дело, скорее всего, закроется во время досудебных разбирательств, по взаимному согласию сторон. Господин Фархатов взгрустнёт, переводя на счет бывшей жены кровно заработанные, накатит в одиночестве и для пятой супруги велит подготовить такой контракт,
Что ещё? Предположим, в «Вастуме» Глеб заснимет не просто секс с проституткой, а что-нибудь из ряда вон. Оргию БДСМ с госпожами в латексе или стальными киберами футуристического вида. Это в худшем случае, потому что вряд ли Олег Фархатов в «Вастуме» по четвергам забивает шлюх молотком. И не из-за того, что он – уважаемый член общества. Просто ни один человек в здравом уме не будет заниматься подобными вещами в борделе, где толкутся не только другие клиенты, но и персонал, от уборщиков до механиков, полицейские осведомители, пушеры, болтливые нарики и прочий ненадёжный, зато на диво наблюдательный контингент.
Как следует поступить в этом случае? Если съёмка пройдёт незамеченной, Глеб передаст материалы заказчице, и пусть она ломает голову над этической стороной вопроса. Скорее всего, к сумме компенсации добавится один нуль, после чего материалы будут уничтожены. Канья производила впечатление женщины достаточно умной, чтобы не ввязываться в опасную игру с шантажом.
Если же присутствие Глеба будет обнаружено, он откажется от слежки, на глазах у Фархатова уничтожит аппаратуру и выйдет из игры. Для персоны уровня владельца «РобоТеха» сам по себе факт осведомлённости какого-то там детектива совершенно безопасен. Ну знает и знает, дальше – что? Не он один знает. Кто-то же поставляет свежее мясо, а кто-то этим мясом является. Доказательств-то нет. Даже если Глеб свихнётся, пойдёт в разнос и начнёт трепаться об увиденном на каждом углу, крупицы правды легко затеряются в океане слухов, и без того сопровождавших Фархатова всю его жизнь.
Канья правильно поняла причину молчания Глеба. Расстегнула сумочку, достала пачку банкнот, куда как более увесистую, чем та, что валялась в несгораемом шкафу. Положила деньги на стол, подтолкнула вперёд кончиками пальцев. Детектив посмотрел на наличные. А это хорошо. Бумажные деньги не оставляли длинного цифрового хвоста, тянущегося за тобой в век тотальной слежки со стороны государства, корпораций, социальных сетей и чёрт знает кого. Потому и уцелели, вопреки пророчествам.
– Это – небольшой аванс. Он в любом случае ваш, даже если в «Вастуме» вы потерпите неудачу.
– Сначала надо заключить договор, – Пёстельбергер продолжал колебаться, раздираемый двумя опасениями: угодить в нехорошую историю и упустить шанс, выпадающий один раз в жизни.
– Разумеется, – в этот раз улыбка Каньи была совсем другой, тёплой и доверительной.
Она поднялась с кресла, обошла стол по кругу и встала у Глеба за спиной. Тот продолжал смотреть прямо перед собой, с трудом удерживаясь от желания обернуться. Тяжёлый аромат духов стал ощутимей, зависнув на грани между божественным и чрезмерным. Смуглая рука вынырнула из-за плеча, скользнула по белому рукаву рубашки, отогнула край манжеты и накрыла широкую ладонь детектива своей, маленькой и изящной. Пальцы переплелись. Часы Глеба на дешёвом пластиковом ремешке соприкоснулись с миниатюрным дисплеем, встроенным в массивный браслет из красного золота. Оба устройства вспыхнули, подтверждая связь. Канья прижалась грудью к его спине. Помедлила несколько секунд и отстранилась, а затем как ни в чём не бывало вернулась на место.
Ох уж эти игры, вечно одно и то же… Давай, расскажи теперь, как одиноко и грустно было тебе все эти годы. Постылый загородный дом, невыносимый массаж в салоне красоты, безнадёжная пустота примерочных кабинок…
Но
– Я открыла вам доступ к защищённому каналу для связи. Высылайте договор, я подпишу. И сразу сообщите, что удалось собрать, я буду ждать. А сейчас вам стоит поторопиться.
Глеб бросил взгляд на светящиеся цифры. До встречи в «Вастуме» оставалось чуть больше часа. Времени на то, чтобы собрать информацию о чете Фархатовых и на её основании всё как следует обмозговать, не хватало. Выходит, он согласился?
Глава 2
Сентябрь 2038 г. За полгода до авиакатастрофы над Балтийским морем. Испытательная база полного цикла №1.
Шестеро сидели за партами в комнате теоретической подготовки. Пять лиц обратились к пустому экрану, Маленькая смотрела в окно. Вид за стеклом был давно изучен: большую часть пространства занимала стена жилого корпуса, над ней раскинулась крупноячеистая сетка, а ещё выше – кусок тускло-серого неба. Иногда на сетку садились чайки, покинувшие угодья у залива в поисках еды. Их гоняли, но они всегда возвращались, из-за чего на асфальте тут и там белели пятна помёта. А на прошлой неделе прилетал квадрокоптер. Охрана секунд сорок пыталась его сбить, устроив настоящую канонаду. Когда квадрокоптер брызнул искрами и распался на части, пришлось подгонять подъёмник с люлькой, чтобы снять зацепившиеся обломки.
Шестеро сидели, не шевелясь. Им не надо было менять позу, избавляясь от неприятных ощущений в затёкшем теле, перечитывать записи или чиркать на полях. Они не чувствовали скуки. Все каналы исправно нагружались информацией. Они всегда могли заняться её сортировкой, определяя, что из этого потока стоило внимания, а что омывало рецепторы и утекало в неизвестность, как дождевая вода.
Умный и Шустрый слушали разговор Хозяев в соседнем кабинете. Любопытный факт: все работники базы знали, что органы чувств шестерых работали лучше, чем их собственные, полученные от природы. Однако забывали об этом, стоило спрятаться за стеной. Межкомнатная перегородка толщиной в три сантиметра превращалась в надёжное укрытие, за которым обсуждалось всё на свете, от планов обучения до бытовой ерунды – кто повадился есть котлеты в комнате отдыха, распространяя запах на всё крыло.
Сегодня Хозяева спорили из-за примера для урока «Этика и мораль».
– Убери из программы библейские притчи. – Умный узнал по голосу Хозяйку Забавного. – Мы же договаривались, это совершенно иная плоскость. На чём, по-твоему, должно зиждиться послушание? На страхе не попасть в Рай?
– Причем здесь Рай? – ответил наставник Маленькой, человек, никогда ни на кого не повышающий голоса. – Это универсальные примеры, на которых люди учатся различать добро и зло сотни лет.
– Они – не люди. Твои примеры устарели.
– Не бывает устаревшей морали. Она либо есть, либо нет.
– Не бывает? А как же разводы? За каких-то двести лет прошли путь от полного неприятия до заурядного пункта биографии. Сегодня работаем по моей программе.
Открылась и захлопнулась дверь, прошуршали подошвы мокасин. Вошла Хозяйка Забавного. Она всегда улыбалась, а ещё у неё были длинные волосы, собранные в хвост. Вместе с её появлением ожил проектор, на котором замелькали чёрно-белые кадры кинохроники. Опять Вторая мировая война. Нет, экран в смешном ускоренном темпе пересёк лошадиный обоз, тянущий за собой пулемёт на больших деревянных колёсах. Значит, Первая. На уроках морали они постоянно возвращались к этим двум эпизодам из огромной истории человечества. Непонятно, зачем. Ситуации морального выбора встречаются каждый день. Для того, чтобы научиться считать, необязательно складывать миллионы, можно брать примеры из трёх яблок, как в детских книжках. Но основы этики и морали почему-то надо было учить, глядя на горы трупов, сваленные во рву.