Вася Алексеев
Шрифт:
Настойчивый звонок прерывает разговор.
— На занятия, товарищи, перемена окончилась. Будет лекция по естествознанию.
— Какая тема?
— Жизнь насекомых.
— Это что же, про тараканов и блох? Так мы с ними и без лекций знакомы, — говорит кто-то.
— А может, узнаем, как от них избавиться, — возражают ему, — ведь не мы насекомых разводим, они там, где теснота и нищета.
Но разговор на лекции идет не о паразитах. Лектор говорит о муравьях и пчелах. Как будто бы довольно академическая тема.
— Муравьи относятся к отряду перепончатокрылых… Брюшко у них соединяется с грудью при помощи тонкого стебелька, на ногах имеется по одному вертлугу…
И всё же не так это далеко и от того, что
— Возьмем, например, муравьев из вида «амазонок». Сами они совершенно не работают, зато у них много «солдат», вооруженных острыми колючими челюстями. Солдаты нападают на гнезда других муравьев, разоряют их и перетаскивают к себе личинки, а когда из личинок выводятся муравьи, заставляют их работать — строить, добывать пищу…
— Настоящие империалисты, рабовладельцы, — говорит Вася, — тут можно провести интересную параллель с эксплуататорским строем у людей. Правда ведь, товарищ лектор?
— Вы взрослые люди и вольны делать свои выводы…
— А вывод, пожалуй, такой, что у людей есть огромное преимущество перед муравьями. Люди свергнут своих «амазонок». Как рабочие пчелы разделываются с трутнями? Выгоняют их на холод, чтобы они замерзли? Вот так примерно надо сделать и нам со своими трутнями. Это будет настоящий вывод.
В обществе «Образование» Вася и его друзья чувствуют себя так же уверенно. Это их клуб. Многое изменилось за последние годы. Теперь они стали здесь хозяевами. Основали общество меньшевики-ликвидаторы. Было это в 1907 году. Название довольно точно отвечало целям, которые ставили основатели. Они считали, что просвещением рабочих можно заниматься легально, а подпольная революционная организация не нужна. Это они и хотели доказать на примере общества. Полиция плохо поняла их благие намерения, и общество было вскоре закрыто. Новое, в отличие от прежнего, называлось Вторым, и жило оно по-иному. Большевики всё крепче брали его в свои руки.
Второе общество «Образование» обосновалось недалеко от заставы — на Нарвском проспекте в доме 16. В небольшой квартире было многолюдно и шумно. Одну комнату занимала библиотека, в другой собирались кружки — то драматический, то хоровой, то любителей астрономии, то оркестр. Самая большая отводилась для лекций и собраний членов общества. Если приходило человек восемьдесят, им уже было трудно уместиться — сидели по двое на одном стуле. В самой маленькой комнате, «людской», жил член правления Колышев, числившийся сторожем. Он был старым меньшевиком и в Первом обществе держал себя как хозяин. Стоило ему почувствовать, что собравшаяся молодежь хочет обсудить какие-то партийные дела, устроить сходку, как он сразу появлялся в дверях:
— Что застряли тут, ребята? Хороший вы народ, да пошли бы к черту. Время закрывать.
Теперь он уже не командовал, знал, что правление его не поддержит, там утвердились большевики. Он только вздыхал.
— Доиграетесь, закроют общество, как пить дать.
Но Васю и его товарищей испугать было непросто:
— А зачем нам общество, если не вести в нем настоящей работы? Но постараться надо, чтоб не прикрывали, действовать умно.
Такие уж они, эти парни из-за Нарвской, — Вася, вспыхивающий от малейшей искры и всё же способный сохранить самообладание в минуту настоящей опасности, умеющий разрядить напряжение острым словом и шуткой; и Петя Александров — молодой член правления, новый Васин дружок — невысокий, коренастый и подвижной, глядящий на мир широко открытыми, словно бы удивленными глазами; и Ваня Епифанов, склонный к иронии и актерскому жесту — в душе он не только рабочий-революционер, но и артист; и Карлуша Реймер — маленький, щуплый, немного шепелявящий юноша
Если дотошный историк разыщет когда-нибудь в архиве потрепанную тетрадку, в которой делались записи о работе общества, он по ней составит очень неполное, а может быть и превратное представление о том, что там происходило.
Возможно, историк наткнется на записи о частых занятиях астрономического кружка и долго будет думать — почему это передовых рабочих Нарвской заставы так интересовала в те годы небесная механика?
Комета Галлея… Конечно, о ней и комете 1910 года много говорили и писали в ту пору. Газеты печатали снимки хвостатого «чудища», двигавшегося по ночному небосклону, пространно обсуждали, заденет ли оно Землю и что тогда будет. Это очень способствовало повышению тиража. Но историка удивит, наверно, что интерес к кометам возник в обществе словно бы с изрядным запозданием, когда газетная шумиха уже утихла и бойкие репортеры, обкормив читателей астрономическими утками, искали других сенсаций. Почему так? Историк будет долго мучиться над этой загадкой, может быть, до тех пор, пока не встретит старого нарвского большевика. А тот, узнав о его недоумении, только рассмеется — весело и немного растроганно. Упоминание о кометах воскресит в его памяти далекие дни.
— Галлея, говорите? Да, было… А ведь не так уж она нас волновала, эта комета. Читали мы о ней в газетах, но толковали, собравшись вместе, о другом. В двенадцатом году была, как вы знаете, Пражская конференция, мы ждали материалов о ней с нетерпением и, когда они поступали, когда появлялся товарищ, который мог рассказать о конференции, спешили собраться. Но планы общества проверялись полицией, и темы для занятий надо было выбирать безобидные. Комета Галлея пристава вполне устраивала…
И вот собирались «любители небесной механики» в обществе и жарко обсуждали решения конференции, изгнавшей из партии меньшевиков. А лектор-астроном сидел в сторонке на тот весьма вероятный случай, если вдруг зазвонит колокольчик у входа и в двери повелительно застучат кованые сапоги городовых. Тогда он быстро достанет свои записи и станет читать откуда-то из середины — об орбитах, эфемериде, перигелии, эксцентриситете. Пусть городовые слушают и просвещаются, если хотят…
Ни в каких тетрадях не найти и записи о встрече с рабочими депутатами Государственной думы, а они тоже тут бывали.
Однажды весной в общество вбежал запыхавшийся Петя Александров.
— Мы привезли депутата-большевика Григория Ивановича Петровского. Сейчас здесь будет… Обещал рассказать о работе думской фракции.
— Как же тебе удалось? — удивился Вася.
— А что особенного? Мы его пригласили, а он поехал с полным удовольствием. К рабочим ехал, не к министрам.
Товарищи быстро прикинули:
— У нас сегодня что должно быть? Хоровой кружок? Нет, это не очень подходит…. Библиотечная комиссия? Отлично. Почему бы там не посидеть депутату?
Библиотечная комиссия — организация скромная, состоит всего из нескольких человек. Но сегодня она собирается в самом большом помещении — «зале». Все, кто есть в обществе, опешат туда, и «зал» переполнен. Всем хочется послушать доклад рабочего депутата. Но его приезд не проходит незамеченным и для полиции. Шпики таскаются за депутатом целой свитой, выслеживают каждый его шаг. Едва начался доклад, а пристав уже звонит в дверь, от спешки, он запыхался. Орава городовых топает по лестнице. Ну что ж, этого следовало ожидать.