Вася Красина и Бюро Изменения Судеб
Шрифт:
Мне же пришлось отойти и пропустить Андреевну в офис, на её рабочее место, а потом ещё минут десять слушать, как она изрыгает проклятья, складывая деловые бумаги. Не то, чтобы Ирина там навела беспорядок, сколько я поняла, какое удовольствие получает Андреевна, изливая ругательства. Вот совсем не удивлюсь, если она побежит жаловаться Михаилу, как только тот зайдёт в офис. Женщины явно соперничали между собой, добиваясь благосклонности начальства, и, наверное, я их уже понимала. Спокойная самоуверенность Бурова, лидерские качества не могли не притягивать
Словесная тирада секретарши и мои мысленные изыскания в сфере поведенческой биологии резко оборвались, будто острие сабли рассекло негативный поток, сразу же с появлением Бурова. Молча, отвечая коротким кивком на наши приветствия, Михаил стремительно прошёл в кабинет и через минуту снова показался в приёмной.
— Василиса. Пригласите ко мне Петровиченко. Алену. Это срочно. А вы, Елизавета Андреевна, принесите мне чёрный кофе.
Сухие отрывистые поручения, и начальник скрылся за дверью. Вот так и появился первый повод проявить ум и смекалку.
— Елизавета Андреевна, — начала я с улыбкой, — не подскажете, куда идти?
— Выход там, — брякнула внезапно в ответ, но потом всё же натянула улыбку и продолжила, словно и не хамила в ответ: — Петровиченко Алена – наш главный специалист. Аналитик. Эмпат. Ведёт сложнейшие дела. Нелюдима. От нее ничего не допросишься. Сидит там. Подсказать что-то ещё?
И таким тоном, что спрашивать никогда не захочется. А тем временем указательный палец показывал на одну дверей, находящихся по соседству с уже знакомой мне дверью начальства.
О том, как нелегко быть стажёром там, где ничего непонятно - 2
Сама приёмная была чем-то вроде общей комнаты-распашонки с удобными диванами, журнальным столиком для приёма гостей и столом Елизаветы Андреевны, служившим административной стойкой для страждущих. За столом Андреевны находились шкаф и проём, ведущий в небольшую подсобку. Там виднелась кофе-машина, привлекая внимание хромированными мини-деталями. Оттуда уже шёл аромат свежезаваренных зёрен. Вкусный, жарко-пьянящий. Помимо входной двери в приёмной насчитала ещё целых четыре. Одна — шефа, три, по-видимому, кабинеты коллег.
Что ж. Пора знакомиться дальше. Проследовав до нужной двери, я нажала на ручку и попала в уютную комнату. Цветы на подоконниках, их свисающие зелёные плети, чистота, чуть прикрытые жалюзи, сбивающие слишком назойливые лучи, два стола. За одним из них я увидела женщину: миловидную, чуть постарше меня, с глазами тёмными, кажется, цвета блёклой травы. Алена сразу же оторвалась от компьютера и недовольно прищурилась.
— Здравствуйте. Я – Красина. Василиса. Тут работаю.
— Здравствуйте, Василиса, — любезно ответили мне. – А вас не учили стучаться?
— Простите. Я помешала вам.
В ответ молчание и сосредоточенный, внимательный взгляд, отринувший все пустяки и приличия.
— Вас позвал к себе Михаил. Сказал, дело срочное.
Алена кивнула, и одна из каштановых прядей упала на её лицо. Вьющиеся волосы были безжалостно
— Вы на мне муху увидели?
— Простите, — смутилась я. (Ох ты ж, какая досада!) – Просто вы интересная. Очень.
Алена в ответ улыбнулась. Тепло, мимолетно, приветливо.
— Вы меня смутили. Но пойдёмте. Михаил не любит ждать. Недовольным, он может быть весьма неприятен. Вам точно не понравится!
Разговор с Аленой, её неожиданное предупреждение заставили засомневаться в характеристике, которую выдала «душевно» Андреевна. Тут сразу надо расставить точки над «i». Допустим, я не понравилась Елизавете, и, даже если предположить, что эта женщина была честна, её жизненный опыт, характер, умение общаться с людьми далеко не истина в последней инстанции. Человек видит себя в других и получает всегда то, что заслуживает.
Не успела я выдохнуть с облегчением от успешно выполненного поручения и заняться знакомством со своими будущими обязанностями уже более основательно, как дверь кабинета Бурова приоткрылась, и в проеме появилась Алена.
— Василиса. Зайдите, пожалуйста.
Теперь звали к начальству меня, и я, сгорая от любопытства и удивления, под пристальным взглядом Андреевны отправилась на совещание. Иначе как можно было назвать интереснейшую беседу о новой клиентке, которой срочно требовалась помощь бюро? Правда на тот момент я толком ничего не понимала и, наверное, выглядела в глазах Бурова и Алены самым настоящим птенцом с раскрытым клювом в попытках уловить суть.
— Алена, ваша задача не дать ей погибнуть. Её не рожденный ребенок может принести человечеству пользу. Считай, он как Прометей. Даст людям то, что станет необходимым в ближайшие сотни лет.
— А что он создаст? – не удержалась я от любопытства.
По моей скромной логике, если Буров знал, что ребёнок в чреве Шурзиной уникальный, то должен был знать и об открытии, которое совершит этот гений.
— Понятия не имею! – отрезал начальник. – Но даже если бы знал, то не рассказал. Сказанное вслух обесценивается.
— Не сбывается? Так вы хотели сказать?
— Всегда есть множество вероятностей. И всегда есть вероятность, что человек сделает выбор, который развернет его жизнь в совершенно ином направлении.
Слова Бурова вдруг стали открытием. Вспомнилось множество случаев, когда я делилась грандиозными планами с родителями или подружками, видела себя на вершине успеха, получала поддержку, восхищение, но на этом всё и заканчивалось. Ни успехов, ни свершившихся планов, ни сбывшихся надежд. Всё развеивалось как утренний дым, от прогоревшего за ночь кострища. Выходит, выбирала не так?