Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
Вернувшись, мудрец подтвердил:
– Ртуть.
– Карл? – ласково спросил старик.
– Да! – встрепенулся его замшевый слуга, отбежал к шкафу, отпер его, достал серебряную шкатулку, открыл, извлек небольшой камень, подозрительно похожий на крашеный кирпич, положил на стол, посторонился, жестом указав сарацину: – Поставь пиалу сверху, уважаемый. Этого достаточно для насыщения ртути эманацией философского камня.
– Какая странная форма, – не удержался Вожников.
– Когда я его изготавливал, то отлил в первый попавшийся лоток, – снисходительно пояснил Раймонд Луллий. – Он имеет форму монастырской гусятницы.
–
– Брат Улаф, как твои успехи?
– Она сверкает, уважаемый Луллий! – бегом примчался монах, передал чернильницу сарацину. – Надеюсь, я ее не испортил?
Хафизи Абру придирчиво осмотрел сверкающую, как новенькая, оловянную емкость, признал:
– Моя.
– Теперь нам нужно помолиться, – предложил старик. – Для насыщения ртути эманацией философского камня требуется время…
Он сложил ладони перед собой и закрыл глаза, шевеля губами.
Молитва затянулась надолго, однако в конце концов кончилась и она. Старик поднял голову, опять покосился на слугу:
– Подай…
– Позволь, мудрейший… – Дворянин забрал из рук географа чернильницу, передал ее старику. Затем снял пиалу с кирпича, тоже принес алхимику, протянул ему палочку с намотанной на кончик тряпицей.
– Берем немного ртути, насыщенной эманациями философского камня, – макнул палочку в пиалу старик, – смешиваем с оловом. Ну, в данном случае возможно только помазать. Затем нагреваем для ускорения процесса трансмутации.
Слуга выхватил у него чернильницу, отошел к столу, выдвинул из-под какой-то реторты горящую масляную лампу, погрел оловянный сосудик в пламени. Быстро вернулся, протянул чернильницу сарацину.
Егор сглотнул: в том месте, которое было потерто тряпочкой, олово превратилась в сверкающее богатством ярко-желтое золото!
– Если трансмутацию проводить с расплавом или порошком, – пояснил Раймонд Луллий, – то в золото превращается все исходное сырье. Здесь же, как понимаете, превращение случилось лишь в том месте, которого касалась эмпатированная ртуть.
– Амальгама, – коротко ответил ученый сарацин.
– Черт! – выдохнул Егор, сделал шаг к слуге, но тот торопливо отступил, отодвигая пиалу.
– Это собственность английской короны!
– Ничего, – щелкнул пальцами Вожников. – Можно обойтись без образца. Я и так догадаюсь. Амальгама… Раствор золота в ртути. Ртуть испаряется, золото остается, покрывая изделие тонкой прочной пленкой, проникающей в материал за счет диффузии. Почти все этапы превращения готовили мы сами – это умно, меньше подозрений. Ртуть, понятно, настоящая, чернильница взята тоже у нас, пиалу выбирал мой друг. Остается догадаться, где было спрятано золото, чтобы его растворить? Если никто, кроме нас, ничего не касался, значит его подложили заранее. Пиала? Тонкий слой на дне, закрашенный фарфоровой пудрой?
– Просто мелом, – ответил слуга, позвонил в колокольчик и приказал: – Покиньте нас! И пригласите сэра Тэптона.
Монахи, оставив свои занятия, тут же подобрали подолы и направились к выходу. Но самое интересное – великий алхимик Раймонд Луллий тоже встал и довольно бодро покинул лабораторию.
– Осталось узнать одну мелочь, – проводил их взглядом Вожников. – Если бы знаменитые шесть миллионов ноблей Эдуарда Третьего были просто позолоченным свинцом, афера уже давно бы раскрылась. Однако они настоящие! Как это может быть?
– Для начала позвольте мне представиться. – Дворянин в замше уселся в кресло
– О-о боже, будь я проклят! – хлопнул себя ладонью по лицу Егор. – Так вот оно что! Тамплиеры, орден Христа, он же орден Храма Соломона. Как же, как же, наслышан! В желтой прессе вас чуть ли не через номер поминают. И про проклятие писали, и про поездки тайные за океан, и про банковскую сеть по всей Европе. Вот, выходит, куда пропали все сокровища казенных храмовников! Вот откуда взялось золото в английской казне! Король Франции вас сжег, разорил, истребил и разогнал. А вы в качестве мести начали против него большую войну длиною в несколько поколений…
– Ты быстро решаешь загадки, мудрый путник. Прими мое уважение, – чуть наклонился вперед в кресле великий магистр.
– Кто же не знает про Орден тамплиеров и проклятых королей! Выходит, что бессмертный алхимик – это тоже обман?
– Что поделать, – развел руками Филипп де Перпильян, – нам нужно было как-то объяснить появление здесь огромного богатства. Поэтому мы выбрали имя самого известного мудреца своего времени и прикрылись им от недоверчивых ученых.
– А вы знаете, что из-за этой злой шутки по всей Европе многие тысячи полуобразованных каббалистов пытаются варить золото из всякого мусора по всем подвалам и монастырям?..
– Простите, что вмешиваюсь, достопочтенные, – кашлянул Хафизи Абру. – Но не могли бы вы пояснить, о чем беседуете, далекому восточному иноземцу?
– Все очень просто… – повернулся Егор к спутнику.
– Позволь мне, – остановил его магистр. – Человек, проделавший ради разгадки тайны столь долгий путь, достоин подробного ответа на все вопросы. Так вот, мудрый сарацин. Сия история началась в тысяча сто девятнадцатом году от Рождества Христова, когда несколько крестоносцев основали рыцарский орден, призванный защищать путников во время их путешествий по святым местам. Мы делали это бескорыстно, но многие из паломников щедро награждали нас за старания, передавали свое имущество нам под управление на время поездок и порой даже завещали его. На благо нашего святого дела большие вклады делали и королевские, и торговые дома. Следя за порядком на дорогах, ордену пришлось создать большую сеть отделений во всем христианском мире. Мы передавали путников из рук в руки, следили за безопасностью их самих и оберегали их средства. Следуя благу общества, мы вкладывали доверенное нам золото в различные полезные начинания. И многие из них тоже приносили потом прибыль.
– Давали деньги в рост, – пояснил Вожников.
– Ни в коем случае! – возразил Филипп де Перпильян. – Святая церковь запрещает ростовщичество, и ростовщичеством орден не занимался нигде и никогда! Однако вложения в прибыльные предприятия не могут не приносить прибыль… По мере роста богатства ордена к нашей помощи стали прибегать даже короли, императоры и сам Святейший престол. Многим возвращать долг оказалось нечем. Ровно сто лет назад король Франции решил, что убить своего кредитора намного удобнее, нежели расплачиваться по своим обязательствам, и заразил этим желанием папу Климента. Они составили заговор и напали на орден сразу во многих местах, разорив все отделения во Франции и Италии, а также других землях. Они объявили нас врагами человечества, а наше имущество конфискованным. Однако же их ждало горькое разочарование: нашей казны они не нашли.