Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж

Прозоров Александр Дмитриевич

Вожников, честно говоря, закручинился: Айгиль в плену – это было плохо, и не только для самой правительницы. И дело здесь шло вовсе не о личной симпатии великого князя, а о том влиянии, каким ханша пользовалась среди большинства простого народа. Юную ханшу любили, именно при ней прекратились набеги хлыновцев, кровавые казни, своеволие беков и мурз. От того, чью сторону займет сейчас свергнутая правительница Орды, зависело очень многое – почувствовав свою выгоду либо находясь в, мягко говоря, стесненных обстоятельствах, Айгиль могла и поддержать мятежников, несмотря на всю испытываемую к ним ненависть. С другой стороны – скорее всего! – ее могли просто убить, свалив смерть на происки и козни русских.

Надо было выручать из беды юную ордынскую царицу – коль ее вдруг увидят в рядах императорских войск, то большая часть жителей города тут

же перейдет на сторону великого князя, в этом Егор и не сомневался. Значит – помочь… помочь бежать… выкрасть…

И сделать это великий князь решил сам. Потому что больше никому свергнутая ханша не поверила бы! Ну, явится за нею один Азат в сопровождении нескольких княжеских воинов – а пойдет ли с ними Айгиль? Наверняка заподозрит неладное, да и Азат-то еще слишком молод для таких непростых дел. Но парня надо взять с собой – он местный, точнее – давно живет здесь, в Сарае, хорошо знает и город, и людей.

Егор взял с собой лишь семь сотен воинов, отборные сотни испытанных, готовых на всё бойцов, в числе которых – и Онисим Бугай с частью своей ватаги, возжелавший доказать верность делом. Остальное войско было разделено на две части – одна осталась охранять пока еще верный императору Бельджамен, вторая, погрузившись на струги, отправилась вслед за великим князем к Сараю. Не сильно спеша, дабы не форсировать происходившие там события – не дразнить без надобности гусей.

Обойдя город, Вожников оставил воинов дожидаться верстах в двадцати к югу от города, сам же прихватил с собой лишь человек сорок, да по случаю купил у проплывавших вниз по Волге-реке к Хвалынскому морю персидских купцов длинную морскую ладью, носившую гордое имя «Звезда Нишапура». Купил дорого, почти не торгуясь, за две тысячи золотых монет – примерно столько же стоил приличный бюргерский дом где-нибудь в Аугсбурге или Риге. Князю нужен был только корабль, груз – мед, сукно и пшеницу – персы быстренько распределили по оставшимся судам, пожелав Егору доброго пути и удачной торговли.

– В ханской столице скоро будет очень много дешевых рабов, – прощаясь, щерился гнилыми зубами персидский купчина – тощий, с длинной, крашеной хной бородой. – Вы, уважаемый, подмажьте там кого надо… я имею в виду вельмож славного Джелал-ад-Дина, да продлит Аллах его дни. А не получится у Джелал-ад-Дина – можно у царевича Саид-Ахмета попробовать, они там со славным Джелалом на пару.

– А остальные царевичи?

– Остальные так, прихлебатели, – презрительно махнув рукавом полосатого тебризского халата, торговец засмеялся и, вдруг резко оборвав смех, продолжал: – Саид-Ахмету доверена сама царица Айгиль! Уж будьте уверены, у него она будет делать, что скажут, и уже очень скоро. Если захочет жить… или умереть – безболезненно и быстро.

Вожников вскинул брови:

– Так, значит, Саид-Ахмет…

– Джелал-ад-Дин – славный и благородный воин, – поднявшись по сходням на борт своего крутобокого корабля, обернулся перс. – Саид-Ахмет же… Ладно! Не буду полоскать своим языком столь высокородное имя.

Высокие волжские волны ударили в борта уходящих судов, затрепетал в косых парусах поднявшийся ветер.

– А нам на веслах придется идти, – глядя вслед персидским купцам, тихо промолвил Егор. – Вот не знаю, есть ли на борту весла. Впрочем, если и нет, так выстругаем из того же фальшборта. Ну что стоите, други мои? Прошу на борт нашего славного судна. Не «Силия-Серенада», не «Викинг» и даже не «Принцесса Мария», но все же, думаю, мы на нем доберемся туда, куда нужно. Что смотришь, Азат?

– Думаю… есть ли сейчас в Сарае купцы?

– Раз город уже взят, мой мальчик, – расхохотался князь. – Поверь мне, им совершенно безразлично, какая в городе власть. Лишь бы торговать не мешала. А в купцах нуждаются все. Не знаю насчет Саид-Ахмета и прочих, но принц Джелал-ад-Дин далеко не дурак. Я ему палец в рот не положил бы. Думаю, что и успех мятежников – уверен, что кратковременный – достигнут во многом благодаря принцу и его литовским связям. Скажу более – Джелал-ад-Дин сейчас – наш самый опасный враг, опаснее даже Витовта. Эх… – Вожников неожиданно вздохнул, вспомнив еще одного Тохтамышевича – принца Яндыза, смазливого сорвиголову и повесу, любимца женщин… столь неудачливого в делах власти. Яндыз когда-то поклялся отомстить братьям, за то, что те чуть было не убили его самого. А самым главным врагом Яндыза как раз и был Джелал-ад-Дин… увы, живой и здоровый. Видать сгинул где-то незадачливый бродяга Яндыз. А вот старого

эмира Едигея убили. Значит, вторая стрела – некая девушка-убийца по имени Даная – все ж свою цель настигла. Ах, лучше бы это был Яндыз! И не Едигея бы убили – Джелала… Хотя кто сейчас разберет, что лучше? Что гадать – нужно спасать царицу, вызволять знатную пленницу, пока ее…

А что с ней могут сделать? Да все что угодно, вплоть до прямого сексуального насилия и самых жестоких пыток. Ну и пусть – бывшая великая царица, все равно ж – женщина, а с бабами в те века разговор короткий. Ишь, на трон забралась – осатанела совсем! А вот, получи-ка… Место свое бабское – знай!

Знатную пленницу вовсе не держали в земляной яме, о нет! В старом ханском дворце ей предоставили покои – целую комнату, у входа в которую все время находилась самая неусыпная стража из тех воинов, что предпочитали женским ласкам услады изнеженных и томных мальчиков с кроткими глазами газелей. Саид-Ахмет, хитрая жирная сволочь, устроил так специально, дабы лишенная власти ханша не смогла проявить все свои чары – эти воины устоят, тут можно было не сомневаться.

Вот ведь отрыжка шайтана! И самая главная отрыжка – Саид-Ахмет, омерзительный, жирный, вечно пахнущий потом и кислым молоком кобылиц. Одно словно – кочевник! И жесток, очень жесток… Ах, был бы кто другой…

Айгиль подошла к зеркалу, дорогому, из почти плоского стекла, оправленного в золотую раму. Слегка осунувшееся лицо в обрамлении копны темно-русых волос, золотистая кожа, карие, восхитительно сверкающие глаза. А фигура, фигура… как у совсем юной девушки, не скажешь, что бывшей ханше уже целых двадцать шесть лет. Двадцать шесть! Вот это возраст, самой не верится. Казалось, совсем недавно было шестнадцать… восемнадцать… а потом… Потом время как будто рванулось, побежало вспять, словно пришпоренная лошадь! Интриги, судьбоносная встреча с урусутским князем Георгием, трон! Трон… Ханша неожиданно улыбнулась: все-таки здорово, что это все в ее жизни было – трон, власть… Любовники, и во множестве – каких только желала! Многие, увы, полегли при штурме города войсками Джелал-ад-Дина, остальных же казнил Саид-Ахмет. Жалко, хорошие были мужики… славные были бы от них дети. Увы, детей пока не дал Аллах… два выкидыша было, а рожденная в глубокой тайне дочка умерла почти сразу после родов. Судьба. Ну, так и она, великая ханша Айгиль, еще молода, еще найдет себе достойного мужа, родит… Вот только власти ей не видать, похоже. А ведь она так сладостна, власть, слаще даже, чем… Ва, Аллах, прости за нечестивые мысли! Хотя, почему бы и не помечтать… и не вспомнить? Да – ласки мужчин, тех, кого выбирала. Могла себе позволить – а что? К тому же не такой уж плохой правительницей она и была… может, и будет еще, может, народ восстанет… или придет на помощь великий государь Егор, недаром ведь послан к нему верный Азат. Верно, уже плывут по широкой Итиль-реке русские корабли, идут по степи непобедимые кованые рати. И верится – скоро уже, скоро… Вот только дожить бы. Дожить!

Чу! За дверью послышались шаги: тяжелые шаги тучного, уверенного в себе мужчины. Саид-Ахмет? Айгиль напряглась, встрепенулась… Или – сам Джелал? Да нет, у того шаги потише, да и нет его сейчас в городе – ведет тумены на север, воевать дальше, взять под свою руку Бельджамен, Булгар, Джукетау-Жукотин…

Дверь распахнулась, и покои опальной царицы наводнил запах давно не мытого, потного тела. Хан Саид-Ахмет явился не один – в сопровождении трех верных слуг, трех чернокожих зинджей из далекой Ифрикии, здоровенных, с отрезанными языками – чтоб никому ничего не смогли рассказать.

– Разденьте ее, – войдя, негромко приказал хан.

На жирных – верно, только что после плова – губах его скользнула на миг торжествующая ухмылка, неприятная, хищная. Так мог бы улыбаться шакал.

– Да как вы…

Пленница попыталась было вырваться, убежать – не тут-то было! Чернокожие нукеры живо сорвали с нее чекмень, кофту, шальвары…

«Что ж, – неожиданно улыбнулась ханша. – Пусть так…»

Спокойно встав в углу, она облизала губы и, медленно проведя ладонями по бедрам, с вызовом взглянула на толстяка, ничуть не стесняясь своего обнаженного тела. Да и чего было стесняться-то? Карие сверкающие глаза, пышные волосы, шелковистая, тронутая золотистым загаром кожа, тонкий стан с темной ямочкой пупка, украшенного оправленным в золото изумрудом. Вот только грудь, да, маловата… да и вообще, в Орде больше любили пышных женщин… ну, кому как…