Ватажники атамана Галани
Шрифт:
От боли разбойник потерял сознание, и, чтобы привести в чувства, его снова пришлось окатить холодной водой. Открыв глаза, он прошептал едва слышно:
— В Астрахань я еду к тётке, Христом клянусь. Попадья она. Отпустите меня добрые люди.
— Не клянись спасителем, коли нагло врёшь, — сказал Бахметьев.
В наказание за богохульство кнут снова стеганул по спине Васьки Дьяка. К кучке лоскутков окровавленной кожи на полу прибавился ещё один.
— Если ты, воевода, будешь и дальше так усердствовать, то убьёшь бедолагу, прежде чем он успеет что-либо рассказать, —
Он подошёл к Ваське Дьяку.
— Не к тётке ты едешь, а к воровскому атаману Галане зипуна добывать. Нам известно, что в Нижнем Новгороде ты сговорился с купцом по имени Данила. Он велел тебе плыть в Саратов и отыскать здесь лавочника Лукьяна Герасимова, который расскажет тебе, как найти Галаню. В кармане твоего кафтана обнаружено письмо к сему лавочнику.
Васька оторопел.
— Что тогда тебе от меня надобно, приспешник Сатаны, раз тебе и так всё известно?
— Кончай с ним сюсюкаться, Матвей Иванович, — сказал воевода.
Кат сунул ноги Васьки Дьяка в медный таз с раскалёнными углями.
Глаза допрашиваемого вылезли из орбит. Готовый вырваться крик боли застрял у него в глотке. По подвалу пополз сладковато-приторный запах палёной человечины.
Матвей Ласточкин поставил передо мной ведро, в которое я выплеснул съеденный наскоро завтрак.
Через несколько часов, не выдержав изуверских пыток, Васька Дьяк согласился говорить. Матвей Ласточкин велел ему подробно рассказать о своей жизни, а мне сей рассказ слово в слово записать.
Поповский сын Васька Осипов с детства отличался буйным и вороватым нравом. Отец с малолетства вколачивал в него палкой закон божий и всяческие книжные науки. И чем больше сыпалось на него тумаков, тем сильнее было желание отомстить отцу и бежать из дома.
Наконец, когда ему исполнилось тринадцать, он решился. После того как отец в очередной раз отдубасил его, так, что он едва мог ходить, Васька, подождав пока родитель напьётся до бесчувствия, взял топор и проломил ему голову. Затем забрал все имевшиеся в доме деньги, церковное серебро и был таков.
Васька ушёл из Углича в Москву. Там продал серебро барышнику, выручку припрятал и по-началу брал из тайника понемножку. Однако вскоре он пристрастился к хмельному питью и гулящим девкам. Деньги из тайника быстро закончились и Васька завёл дружбу с такими же как он бродячими мальчишками. Грабил вместе с ними припозднившихся прохожих. Жертву валили на землю ударом кастета, очищали карманы и бросались в разные стороны.
Осенью жить на улице стало мокро и зябко. Зима по приметам тоже обещала быть очень суровой. Батюшкино учение, какое б оно не было свирепое, не прошло даром. Васька умел хорошо читать и писать, а так же неплохо знал арифметику. Учёного мальчика с удовольствием взял к себе в лавку счетоводом персидский купец.
Васька прослужил у него четыре года. Перс был толст и добродушен. Обращался с Васькой почти как с родным, хорошо платил и даже уговаривал принять магометанскую веру, чтобы он мог выдать за него замуж свою старшую дочь.
Васька и не прочь был породниться с персом. Юная басурманка
Разобидевшись в пух и прах, Васька пырнул ножом своего благодетеля, ограбил его дом и исчез. И как его не искали, сыскать не смогли.
Васька бежал в Нижний Новгород, а оттуда подался на Макарьевскую ярмарку. Деньги он быстро пропил и проиграл в подпольных игорных домах, процветавших в селе Лысково. Затем, чтобы добыть себе пропитание, пристал к шайке разбойников атаманом которой был Яшка Рябой.
Это было самое весёлое время в его жизни. Куролесили братки на полную катушку. Никто не мог проехать по Московской дороге, не заплатив им дань. Они открыто разъезжали на тройках, насильничали и убивали, грабили помещичьи усадьбы.
Деньгами братки Яшки Рябого сорили направо и налево. Пировали в трактирах, так что дрожала земля. Девкам своим покупали шёлковые платья и жемчужные бусы. И не было на них до поры до времени управы, так как с властями они тоже не забывали делиться.
Но чаша терпения не бездонна. Челобитчики дошли до нижегородского губернатора, и тот отрядил для поимки разбойников команду солдат.
Как-то братки Яшки Рябого гуляли в царёвом кабаке в селе Юркино. Они не заметили, как ночью кабак окружили солдаты. Разбойники, после пьянки, дрыхли ни чуть не позаботившись о собственной безопасности. Солдаты ворвались в кабак и повязали их без всякого сопротивления. В Нижнем Новгороде Яшку Рябого и его братков пытали на дыбе, а затем повесили.
Только двоим из шайки удалось чудом спастись. Васька Дьяк и его приятель Данила по прозвищу Мельник, бывший мукосей, когда солдаты окружали кабак, проснулись и пошли в нужник. Увидев мелькавшие вокруг мундиры, они в страхе залезли в выгребную яму и просидели там в дерьме до вечера. Солдаты их не нашли, а ночью они вылезли и ушли в лес.
Васька с Данилой разбежались в разные стороны. Данила подался к Галане, слава которого только начинала греметь по Волге. А Васька вернулся в Москву, надеясь, что его давно уже перестали искать. Три года он привольно жил там, среди воровской братии, промышляя подделкой паспортов беглым крестьянам. Но однажды он нос к носу столкнулся со своим старым хозяином. Перс, каким то чудом выжил, и, узнав Ваську, закричал, призывая стражу. Васька двинул ему кулаком в живот и снова пустился в бега.
Остальное нам было известно.
Матвей Ласточкин расспрашивал Ваську о самых мельчайших деталях его биографии и следил, чтобы я всё записывал. В конце он сказал:
— Так значит Данила велел тебе передать купцу Герасимову письмо и для верности сказать тайное слово.
— Да.
— Какое.
— Бенедикте, что по латыни означает в добрый час.
Матвей Ласточкин внимательно всмотрелся в глаза допрашиваемого.
— Врёшь собака, — рявкнул он.