Ватерлоо. Битва ошибок
Шрифт:
Как красочно описывает церемонию Эмиль Людвиг, как он чувствует ее нерв! Людвиг вообще историк чувственный, недаром его книга так понравилась Марине Цветаевой, горячей поклоннице Наполеона.
Людвиг, как и многие другие, охотно рассуждает о внутренней политике императора в период «Ста дней», о слабостях, упущениях и прочем. Всё это, безусловно, интересно, но так ли уж важно?
Ну что такого сделал или не сделал Наполеон, что могло бы предотвратить войну или повлиять на ее конечный исход внутри Франции? Еще больше приблизил либералов? Еще дальше оттолкнул аристократов? И зачем сравнивать 1815-й с 1793-м?
Всё, абсолютно
Хотел ли он мира? Да, безусловно. И вот тут он действительно сделал всё, что мог. Конечно, громкие декларации, вроде заявления от 4 апреля о том, что империя стремится к миру, всерьез никто не воспринимал. Но вот тайная дипломатия работала весьма напряженно.
О том, что Наполеон отправил Александру секретный договор, мы уже знаем. Но договориться с самим русским царем после бегства с Эльбы было просто невозможно. Александр посчитал поступок Наполеона личным оскорблением, а такое он не прощал.
Англичане? Рассчитывать на их благосклонность по меньшей мере наивно, но император всё равно попытался. Он лично написал послание к принцу-регенту, но тот даже отказался его читать. Кэслри ответил представителю Наполеона Коленкуру:
«Я вынужден сообщить Вашему превосходительству, что Принц-Регент отказался получать данное письмо, адресованное ему, и одновременно дал мне указания передать письма, адресованные мне Вашим превосходительством, в Вену для ознакомления и рассмотрения Союзными Монархами и полномочными представителями, там собравшимися».
Готов ли был Наполеон «поступиться принципами»? Конечно! В апреле он дважды посылал эмиссаров в Вену, к человеку, который не раз и не два его предавал. Которого он сам, вернувшись в Париж, объявил изменником публично. К Талейрану. Некоторые из его соратников возмутились. Наполеон ответил: «Никого лучше в этом деле я не знаю». Очень в стиле императора. Вот уж кто умел и прощать, и забывать. Часто выходило боком. И в битве при Ватерлоо он отчасти станет заложником своего всепрощенчества.
Что же до Талейрана… Он, конечно, любил деньги, а император предлагал ему, ни много ни мало, миллион золотом. И даже работы на двух хозяев не чурался. Но в оценке ситуации Талейран никогда не ошибался. Если и предавал, то потому, что чувствовал – пора. А сейчас… Зачем?! Потому он и сказал посланцам Наполеона, что с ним случалось крайне редко, чистую правду: «Вы пришли слишком поздно. Император ошибся во времени».
Однако самой болезненной неудачей для Наполеона стали, конечно, дела австрийские. Еще на Эльбе он думал, что именно Австрия может стать его союзником. Ведь император Франц, как-никак, его тесть, дед его внука. Как же он сильно заблуждался! И насчет императора Франца, а больше всего – относительно своей горячо любимой жены, Марии Луизы.
Еще когда монархи в Вене собирались подписывать декларацию, объявлявшую Наполеона вне закона, обсуждался и «семейный вопрос». В большой политике мелочей не бывает. Австрии было сказано, что заключение договора напрямую зависит от
Всё оказалось донельзя простым. Затея Меттерниха удалась – в конце сентября 1814 года Мария Луиза и граф Нейпперг стали любовниками, зимой она перестала отвечать на письма Наполеона. Союзники хотели гарантии? Они ее получили. Мария Луиза пообещала, что она ни при каких обстоятельствах не вернется во Францию.
Наполеон продолжал забрасывать жену письмами, он был уверен, что вот-вот увидит и ее, и сына. Письма уже не доходили до адресата. Наконец посланец императора, де Монрон, сумел попасть в Шенбруннский дворец и встретился с Меневалем, секретарем Марии Луизы, человеком глубоко преданным Наполеону.
Меневаль рассказал ему ВСЁ.
Императора решили пощадить. Об измене жены – только неясные намеки. Когда он понял, что жену и сына он не увидит? Точную дату никто не назовет.
11 апреля Наполеон попросил свою сестру Гортензию сопровождать его в поездке в Мальмезон, дворец, где жила и умерла его первая жена, Жозефина. Они провели в Мальмезоне весь день, Наполеон был задумчив и меланхоличен. «Старуха», как называли гвардейцы Жозефину, приносила императору удачу, при ней он никогда не проигрывал…
Около получаса он провел в комнате, где умерла Жозефина, в одиночестве. Потом попросил Гортензию сделать копию портрета бывшей жены и – уехал.
13 апреля в правительственном Moniteur опубликовали доклад министра иностранных дел Коленкура. В нем сообщалось о том, что его попытки вступить в мирные переговоры с европейскими державами успехом не увенчались.
Глава третья
«Армия Севера»
«Впечатлительная, болтливая и, вследствие всего этого, подверженная панике, подозревающая в измене своих военачальников, боящаяся этой измены, способная на героические усилия и бешеные порывы, более пылкая, экзальтированная, рвущаяся в бой более, чем какие бы то ни было другие армии времен Республики и Империи, – такова была армия 1815 года. Никогда Наполеон не имел орудия войны более могущественного и в то же время более хрупкого».
Анри Уссе, конечно, больше писатель, чем историк, но, может, именно это и позволило ему создать столь впечатляющий, а главное – очень точный образ последней армии императора. «Армии Севера», так она называлась.
Веллингтон, который, как мы знаем, не очень любил рассуждать о Ватерлоо, тем не менее сказал однажды: «У Наполеона никогда не было в распоряжении столь отличной армии, как тогда». Тут герцог прав и не прав одновременно. «Армия Севера» имела и сильные, и слабые стороны, но главное – она не могла быть другой.
Маршан в воспоминаниях пишет, что Наполеон, только вернувшийся в Париж, намеревался сразу же напасть на армии союзников, находившиеся в Бельгии, а потом, дескать, решил отложить кампанию на пару месяцев. Поверить в это трудно. Говорить император, разумеется, мог всё что угодно, но между словами и даже не делами, а реальными намерениями разница большая.
Только одно можно утверждать с уверенностью – он хотел мира, но к войне готовился. По-другому и быть не могло. Насколько успешно он подготовился? Тут мы снова вступаем на зыбкую почву предположений.