Ватсьяянана, или Юность автора Кама-сутры

Рыжов Константин Владиславович

– Ещё бы, – согласился Ватсьяяна. – Трудно даже представить, каким образом она могла продержаться столько времени. По-моему, самый строгий судья должен признать, что твоя госпожа обладает сверхчеловеческим терпением.

– Воистину, брахмачарин мудр и читает в сердцах как в открытой книге, – подхватила служанка. – Ещё в прошлом месяце я стала подмечать неладное. Впрочем, бедняжка крепилась, как могла. Третьего дня она с утра немножко побренчала на вине, потом взялась рассматривать картинки в книге для изголовья. Думаю, брахмачарин согласится, что это грустное занятие для одинокой женщины?

– Хуже некуда! – подтвердил Ватсьяяна.

– От книг госпожа перешла к дощечке для рисования,

потом взялась играть в кости, потом принялась твердить забавные фразы её любимому попке. Но поскольку попугай упрямился, и ни в какую не желал отвечать, она в сердцах захлопнула клетку и сказала: «Вирачика! Я хочу отведать вкус чужого мужчины». Конечно, найдутся ханжи, которые осудят бедняжку, но, клянусь именем Рати, блаженной супруги Камы, я не из их числа.

– И я так же! – заверил Ватсьяяна.

– Коли так, я думаю, мудрый брахмачарин согласится с суждением недалёкой старой женщины: чего остаётся ждать богу любви, если двое единодушны в своих мыслях?

Высказав это здравое заключение, Вирачика, положила последнюю горсть риса в чашу Ватсьяяны, подхватила корзинку и исчезла в уличной толпе.

Оставшаяся часть дня прошла в усиленных занятиях. Ночью, дождавшись, когда в доме смолкли все звуки, Ватсьяна привычным образом (то есть, через окно) выбрался наружу, перелез через ограду и отправился на свидание. Луна, находившаяся в ущербе, давала совсем немного света. Однако Ватсьяяна, успевший к этому времени хорошо изучить город, без труда нашёл дом за храмом Господа Шивы. Он быстро, как обезьяна вскарабкался на пожелтевший дуб, который в преддверии приближающегося лета готовился сбросить с себя листву, и спрыгнул с него на плоскую крышу дома.

Ни окрик сторожа, ни собачий лай не потревожили ночной тишины. Казалось, появление Ватсьяяны осталось никем не замеченным. На самом деле его уже ждали. Оглядевшись по сторонам, сын Самудрадатты заметил женскую фигуру, манившую его к себе. Вслед за ней он спустился в комнату на верхнем этаже дома, едва освещённую масляной плошкой.

– Моя госпожа ждёт тебя, брахмачарин, – шепнула служанка (это была Вирачика) и подтолкнула его к двери.

Шагнув внутрь, Ватсьяяна оказался в небольшой, роскошно обставленной комнате со сводчатым потолком. Полы здесь были устланы коврами, на стенах висело несколько картин, возле закрытого ставнями окна располагались хрустальные вазы, полные живых цветов, по углам свисали бронзовые светильники. Посредине комнаты возвышалось широкое, застланное ослепительно-белой простынёй и усыпанное живыми цветами ложе. К изголовью был придвинут резной столик красного дерева, заставленный пузырьками с духами, баночками с притираниями и коробочками с разнообразными туалетными принадлежностями, употребляемыми женщинами при любовных ласках. Однако если и было в этой комнате что-то воистину прекрасное, так это сама хозяйка, которая сидела возле зеркала и расчесывала гребнем свои длинные волосы. Из одежды она имела на себе только шёлковые разноцветные шаровары с широким поясом из перевитого золота. Ничем не прикрытая грудь её была умащена благоуханным сандаловым маслом и расписана хитроумным узором. Заметив вошедших, Шриядеви властным мановением руки отпустила служанку и только потом повернулась навстречу Ватсьяяне.

– Ну? – спросила она. – Я тебе нравлюсь?

– О, да, госпожа, – смущённо произнёс он и продекламировал пришедшие на ум строки:

«Красавица, как некое виденье,

Из мира небожителей сошла,

Вошла мне в сердце, и оно в смятенье, –

Его пронзила острая стрела

Любви всеобольщающего бога:

В груди для мук проложена дорога!»

Слова его пришлись по душе Шриядеви.

– Ты совсем не похож на провинциала, – милостиво произнесла она. – Но, умение читать стихи

далеко не главное качество в любовнике. Следует проверить и другие твои достоинства.

Она велела Ватсьяяне снять с себя всю одежду, внимательно осмотрела его и осталась довольна увиденным.

– Ты обладаешь всеми признаками образцового возлюбленного, – объявила Шриядеви. – Хотя сразу видно, что до сих пор твоей наставницей оставалась неопытная девочка.

– Разве моя внешность так очевидно свидетельствует об этом? – удивился Ватсьяяна.

– Суди сам, – отвечала Шриядеви. – Шрамы, покрывающие солдата, говорят о его близком знакомстве с врагом. Царапины, оставленные на теле возлюбленного ногтями женщины, вкусившей с ним наслаждение, а так же следы её зубов – всё это знаки любовных битв столь же очевидные, как отметины от копий и стрел на членах воина.

– Никогда не слыхал о таком обычае, госпожа, – признался сын Самудрадатты. – Теперь я знаю, что в арсенал служителей Камы входят так же ногти и зубы.

– В сказанном тобой больше смысла, чем ты сам думаешь, – возразила Шриядеви. – Любовь женщины, которая видит царапины на тайных частях своего тела, освежается и загорается с новой силой. Ведь если нет никаких царапин, чтобы напомнить человеку о его любви, тогда утихает и сама страсть, как это нередко происходит при долгом отсутствии любовного союза. Под ногтями опытной женщины возбуждается самый холодный мужчина. С другой стороны, даже очень стойкая женщина не может не увлечься мужчиной, имеющим на теле царапины и следы от зубов. Уже один вид ногтей, – ярких и округлых, их глянцевый блеск пленяет сердца опытных женщин подобно виду восставшего к битве лингама.

Тут Шриядеви развязала пояс шаровар и нагая взошла на ложе. Ватсьяяне, который робко прилёг рядом, показалось, что он взирает на апсару из небесного дворца Индры.

– Запомни, милый, – продолжала она, – всего существует восемь видов царапин. Самая первая из них – звучащая. Этот нажим подойдёт при сношениях с юной девушкой, когда возлюбленный хочет только взволновать, но не напугать её. Тогда он сжимает её подбородок, груди, нижнюю губу или ягодицы настолько мягко, что не остаётся ни ссадин, ни царапин, но под действием ногтей волоски на теле вздымаются, а сами ногти издают вот такой звук.

Шриядева осторожно провела пальцем по груди Ватсьяяны и продолжила:

– Изогнутая царапина на шее и груди называется полумесяцем. А когда знаки полумесяца наносятся впритык друг к другу – это круг. Подобная отметина обычно делается ногтями на пупке, на маленьких ямочках у ягодиц и на месте сочленения бёдер. Четвёртый распространенный вид царапины – линия. Она может быть сделана на любой части тела. Если же линия изогнута, то это – коготь тигра. Ничего сложного в ней нет. Другое дело – лапа павлина, когда изогнутая царапина наносится на грудь ногтями всех пяти пальцев. За эту царапину ждут похвалы, поскольку сам процесс начертания требует многих навыков. Прыжок зайца, когда пять царапин ногтями сделаны близко друг от друга и около соска груди, так же получится не сразу. Но сложнее всего царапина в виде листа голубого лотоса, выполненная на груди или на бёдрах.

От слов влюблённые перешли к самим ласкам. Ватсьяяна оставил следы ногтей на прелестных грудях и ягодицах своей наставницы, а она в ответ исчертила ему царапинами всю спину. Распалив этой игрой свою чувственность, Шриядеви воскликнула:

– Прочь детские забавы! Пришло время заняться «расщеплением бамбука».

– О каком бамбуке ты говоришь, госпожа? – спросил юноша, с недоумением озираясь по сторонам.

– Сейчас узнаешь, – с усмешкой ответила она. – Главное, любимый, чтобы ты отнёсся к этому делу со всей ответственностью: «расщепление» требует точности и сильного удара.