Вавилонские младенцы
Шрифт:
Чуть раньше Власьев разбудил Маркова.
Было четыре утра, и Марков сначала послал его куда подальше. Но Власьев проявил настойчивость и показал ему запись. Марков помчался поднимать босса с постели.
— Покажите еще раз, — раздраженно бросил Горский.
Во время первого просмотра Власьев молчал. Когда диск завертелся во второй раз, он заерзал, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— Мы перехватили этот разговор вчера днем, но нам понадобилась почти вся ночь на то, чтобы расшифровать.
На экране бушевали помехи.
— Часть
Когда большую часть экрана заняло дрожащее голубоватое изображение, Горский взмахом руки велел ему заткнуться.
Расслышать что-либо в первые тридцать секунд записи было невозможно, а качество картинки оставалось отвратительным. Но Власьев выполнил отличную работу при помощи «того, что было под рукой». «У этого парня отличное будущее», — подумал Горский после того, как звук наладился, а изображение стабилизировалось.
Он снова стал слушать диалог, в прошлый раз под действием первого всплеска эмоций он запомнил не все детали.
За пеленой «электронного снега» доктор Уолш разговаривал с женщиной, которой на вид было около тридцати пяти лет. Пепельно-белые волосы с серебристым отливом, серо-зеленые глаза, холодные, как воды арктического океана. Она была еще красива, но ее лицо напоминало металлическую маску и было почти невыносимо суровым.
— Я… я… — мямлил доктор Уолш. — Мы приняли все необходимые меры предосторожности, уверяю вас… Зародыши не…
— Зародыши! — завопила женщина, явно находившаяся на грани истерики. — Богохульство! Противоестественное явление! И что же вы можете сказать по этому поводу?
— Зародыши не пострадали, госпожа. Уверяю вас, даю слово биолога…
— Слово биолога?! — холодно перебила его блондинка. — С самого начала этого предприятия вы снова и снова отрекались от собственных обещаний, и провалы сменялись катастрофами.
— Повторяю, зародыши не…
— Замолчите! — заорала женщина, вложив в этот вопль всю свою ярость. — Заткнитесь, идиот, старый бездарный филин! Какая разница, повреждены зародыши или нет, если их носительница неизвестно где!
— Поверьте, я искренне сожалею, но это уже за пределами моей компетенции.
— Пределы вашей компетенции ничтожны. Все идет не так с тех пор, как мы решили обратиться к вам.
— Разве в этом виноват я? — пронзительно выкрикнул доктор. — Разве я виноват? Вовсе не я сбил ваш самолет или уби…
— Заткнитесь, старый кретин. Организация, которая отвечает за сопровождение груза, оказалась еще более никчемной. Но с помощью других структур мы смогли завершить первую фазу операции. Ставлю вас в известность, что с этой минуты мы считаем наш договор расторгнутым. Полностью.
— Постойте…
— Я не собираюсь медлить ни секунды. И обратите внимание, что разрыв соглашения влечет за собой ряд окончательных, не подлежащих пересмотру
Короткая пауза, электронный треск.
— Что это значит? — обеспокоенно спросил Уолш.
— Ровно то, что я сказала, доктор. Вы не получите больше ни единого цента. И знаете, что еще? По моим расчетам, сделанная работа станет компенсацией за убытки, понесенные нами в результате невероятного хаоса, в котором виновата ваша «контора».
— Что… Как?.. Постойте! Что вы делаете, госпожа?
— Мы делаем то, что должны, старое ничтожество! — с новой силой завопила женщина. — Что касается девки, ей недолго бегать от нас. Мой кибернетический астролог высказался совершенно определенно.
— Нет… — простонал доктор. — Что вы наделали, боже мой, что вы наделали?! — жалобно твердил он.
— Заткнитесь, старая плаксивая развалина. Наши связные все уладят. Доброй ночи и прощайте, доктор Уолш. Не пытайтесь связаться со мной. Это бесполезно: меньше чем через минуту мой канал будет защищен абсолютно новой системой кодирования сигнала.
Экран стал черным.
Горский вздохнул. Сердце сбилось с ритма, почти остановилось. Ощущение неминуемой катастрофы охватило его так же сильно, как и после первого просмотра записи.
— Вот подонки! — снова процедил он сквозь зубы.
Горский перевел дух. На это потребовалось больше времени, чем обычно. Он повернулся к Власьеву:
— Какого числа состоялся этот разговор?
Власьев почесал за ухом и снова поерзал в кресле, прежде чем ответить:
— Ну… Нам не удалось восстановить эту часть сигнала. Но кое-что все-таки известно.
— Так объясните, — раздраженно бросил Горский.
Власьев нервничал:
— Это технический вопрос и…
— Я не идиот, Власьев, и понимаю, как работает компьютер, будь он неладен.
— Хм… да, конечно. Мы… Что ж, ладно. На самом деле мы перехватили этот диалог не напрямую. Это было бы попросту невозможно, ведь теоретически любой из собеседников мог бы засечь нас… Но я заметил в искусственной нейронной сети Интранет, принадлежащей доктору, новый, чрезвычайно хорошо защищенный сектор. Вчера днем мне удалось взломать эту сеть… Я скопировал запись с частичной потерей данных, которые попытался восполнить, насколько это было в моих силах. Исходя из того, что мне удалось увидеть в кодах доступа, интересующий нас сегмент сети был создан примерно неделю назад и в нем хранился только этот файл.
— За неделю до вашего вторжения?
— Да. Поймите, точной даты нигде нет. Но, благодаря своему опыту, я могу предположить, что, судя по структуре антивирусной защиты, этот файл создан совсем недавно. Вот почему я говорю: неделю назад. Точнее, от одного дня до недели. В наше время любой файл подвергается атаке со стороны какого-нибудь вируса в первые же мгновения после появления в Сети. Вот почему я сумел взломать его без каких-либо проблем. Его защитные механизмы были еще слишком слабы.