Вавилонский голландец
Шрифт:
– Ээээ… – замялся Олаф. – А вы меня ни с кем не путаете?
– Библиотека вниз по трапу и по коридору прямо до деревянной двери, а там налево. Хорхе уже все для вас приготовил.
Вообще-то, подумал Олаф, нехорошо пользоваться чужими ошибками. Но перспектива попасть на этот суперкорабль казалась ужасно соблазнительной. Пока начальники рассеянного юноши будут разбираться, с кем именно тот перепутал Олафа, они тихонечко пройдут и все посмотрят. Не убьют же их там. В крайнем случае, выгонят с позором, как незваных гостей.
Они с Эйлин переглянулись (она явно думала о том
– Хорхе, – хихикнула Эйлин. – Надо же! С таким именем только библиотекарем и работать… Что это он там приготовил? – Она решительно устремилась к деревянной двери, как было предписано. Пришлось идти следом.
– Садитесь, молодые люди, – засуетился библиотекарь, – вот, вот сюда. У вас еще минут семь есть, не хотите пока в уборную отлучиться?
– Я… – Олаф не знал что и думать. И на кого же так похож этот человек? Вспомнить бы.
– Вы сумеречные книги заказали вчера, – библиотекарь поправил очки и строго поглядел на парочку. – Они выдаются на десять минут, в соответствии с астрономическими таблицами.
– Десять? А почему десять? – Олаф почувствовал себя идиотом.
– Осень, – библиотекарь пожал плечами. – Короткие дни, быстрые сумерки. Вам бы летом зайти. Или поймать нас где-нибудь на севере. В Рейкьявике, скажем, в июне до утра можно читать.
Олаф глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать. Но не сказал, а просто еще раз почувствовал себя идиотом. Эйлин меж тем тихонечко поднялась со стула и теперь медленно шла вдоль бесконечных книжных рядов, восхищенно крутя головой.
– Нравится? – улыбнулся библиотекарь.
– Оооо… – выдохнула Эйлин, – не то слово. Кстати, я – Эйлин. А вы – Хорхе?
– К вашим услугам.
– Хорхе… – Эйлин помедлила и наконец решилась: – А можно вас спросить?
– Нужно, милая леди, совершенно необходимо! О чем вы хотели поговорить?
– Я хотела спросить, где остальные книги?
– Остальные? – Хорхе обвел глазами бесконечные полки. – Какие «остальные»?
– Ну вот, смотрите: вот здесь и здесь явно не хватает тома. А тут вообще почти вся полка пустая. И тут тоже. А вон там вообще шкаф пустой.
– Где? – беспокойно обернулся Хорхе. – Аааа, вон там, где пометка «ТТ1492»? Так ведь пять пятнадцать, рано еще! Это же ночные книги. Раньше шести они сегодня вряд ли появятся. Да, это очень неудобно, безусловно. Те, кто работает с ночными книгами, приспосабливаются, конечно… Знаете, я здесь работаю уже… – Хорхе пожевал губами. – Даже не скажу сколько лет, а то вы справедливо решите, что в таком возрасте не положено флиртовать с красивыми девушками. Ну так вот, каждый вечер я жду заката. И каждый вечер беспокоюсь, вдруг на этот раз никаких ночных книг больше не будет, вдруг беззубый Томас добился-таки своего… Но они каждый раз возвращаются, слава Всевышнему.
Олаф сидел за библиотечным столом и рассеянно наблюдал сквозь иллюминатор, как садится солнце.
– Вот, пожалуйста, молодой человек, – услышал он голос Хорхе. – Три альбома, как вы заказывали. Вас, я думаю, больше всего заинтересует вот этот. Начните с него,
Библиотекарь положил на стол три довольно тонких альбома, выпрямился и задвинул ширму, отделявшую стол Олафа от остальной библиотеки. Олаф выглянул из-за ширмы и обнаружил, что все столы в читальном зале оборудованы сходным образом: читающие были отделены от остального мира тонкими бумажными ширмами. За некоторыми горели лампы – там кто-то был. Пахло солью и пылью.
Однако времени у него, если верить библиотекарю, было крайне мало. Олаф торопливо раскрыл книгу – это была сказка на французском языке, с большими полосными иллюстрациями. Олаф почти не знал французского, но происходящее было вполне понятно из картинок.
На первой картинке был Амстердамский порт, нарисованный крайне подробно и скрупулезно. Олаф узнал почти все старые дома и заулыбался – прямо как специально для него книжка. Хотя а ведь правда, для него.
Посреди картинки некий бравый моряк прощался со своей морячкой, готовясь отплыть в далекое плавание. У морячки вид был заплаканный, у моряка – оживленный.
Вторая картинка была на целый разворот и поделена на две части. На одной половине морячка, понурившись, сидела за шитьем у занавешенного окошка, у ног ее крутился серый толстый кот, а на заднем плане стояла колыбель. На второй половине разворота бравый моряк одной рукой держал штурвал, второй – кружку доброго эля, вокруг него сгрудились еще четыре моряка, немного менее бравых, но тоже с кружками. Волосы у главного героя развевались, треуголка лихо сдвинулась набок, а на заднем плане была блестящая лаком палуба и аккуратные голубые волны. Жуировал жизнью, стало быть. Пока бедная морячка дитя ему выращивала.
На третьей картинке все тот же моряк, но истощенный и оборванный, с безумными глазами прыгал в море. Остальные члены команды пытались его удержать, но тщетно. Бог его знает, что у них там случилось. Может, заболели. Или заблудились, например. Вот он рассудком и подвинулся.
На следующей картинке дело происходило в подводном мире. Бездыханный моряк лежал на коралле, вокруг суетились рыбки, самые бойкие, судя по всему, уже начали откусывать от моряка кусочки.
Но их всех прогнала – Олаф прямо-таки охнул от радости – та самая русалка! Она придерживала моряка за куртку и злобно скалилась на рыбок, которые от страха попрятались в подводных кустах.
Олаф перевернул страницу, исполненный смутных опасений – уж больно острые были у русалки зубы. Однако ничего, все обошлось. Русалка стремительно поднималась наверх, таща за собой моряка. С виду моряк был совершенно мертвый, но целый и ненадкусанный.
Следующая картинка была очень странной. Она изображала подводную часть корабля, любовно изукрашенную ракушками и морскими звездами. Русалка уже почти вытащила моряка на поверхность, у самой поверхности вдруг остановилась, перехватила его получше и – да. Целовала его своим зубастым ртом, прямо в губы. Олаф поморщился. В верхней части картинки, сквозь толщу воды, были видны склонившиеся за борт моряки, пытающиеся разглядеть – что это там происходит под водой?