Вайлет. Изменчивыми тропами
Шрифт:
Её высочеств в карете не было, как сообщил один из придворных, они уже выехали, не дождавшись меня. Я почему-то была уверена, что подобное и случится, не просто так меня вдруг выпустили за пределы дворца. Наверняка её величество устала ждать, когда я благополучно отравлюсь и решила устранить меня иным способом. Так что, скорее всего, на карету нападут разбойники, а может, она перевернётся…
– Хватит саму себя пугать, – сердито буркнула, в очередной раз выглянув в крохотную щель чуть отодвинутой шторы, убедилась, что мы всё ещё находимся на прилегающей территории дворца, устало откинулась
Спустя десять минут черепашьего движения, я, похлопав себя по животу, удостоверилась, что всё на месте, отметила, что это глупое действие меня, как это не странно успокаивает, принялась ждать, когда мы, наконец, выедем в город.
– Кто? Её высочество Вайлет? Проезжайте! – раздался громоподобный голос, карета дёрнулась и резво полетела вперёд.
– Кажется выехали, – неверующе прошептала, сжав руки в кулак, ощутила, как сердце бешено зашлось от страха, а противный липкий пот стекает по спине. Но собравшись с духом, снова выглянула в щель, некоторое время любовалась красивыми особняками, каковые с каждым пройденным расстоянием становились ниже и беднее.
Это и послужило мне сигналом. Задвинув плотно штору, я задрала подол платья, отвязала мешок и стала переодеваться. Синий кошмар пришлось порвать, в движущейся карете, подпрыгивающей на ухабах, как оказалось, было не так просто его стащить. Но когда мне, наконец, удалось избавиться от этого кошмара, натянуть штаны, рубаху и жилет, получилось быстро. Волосы спрятала под косынку и нахлобучив по самые брови шляпу, приступила к макияжу. Кое-как нарисовала себе щетину, попросту перепачкав лицо углем, криво мазанула брови, одна получилась гораздо шире другой, но если сдвинуть их к переносице, но это будет не слишком заметно.
– Кажется всё, – срывающимся голосом прошептала, оглядев учинённый мной погром, тихонько выругалась, – надо забрать платье с собой, иначе они догадаются, что я переоделась.
И снова сбор вещей по карете. С трудом запихав в мешок синий разодранный наряд, буквальном смысле придавливая его ногой, туда же утрамбовала жуткие туфли, а вот зеркальце, монеты, камни и «подарок королевы» пришлось прятать в трусы. В мешок не влезло, а карманов не было.
– Вот теперь всё, – устало пробормотала, дрожащей от слабости рукой стирая пот со лба, чуть отодвинув штору, тихо присвистнула, – в этих трущобах точно нет театра, куда бы её высочества отправились! – Сделав глубокий вдох, сиплым голосом, прошептала, – что ж… пора.
И стиснув зубы до скрежета, на повороте, когда карета чуть замедлила ход, открыла дверь и вывалилась из её душного нутра. Неловко приземлившись, упала на утрамбованную до состояния камня землю, больно ударив плечо о небольшой валун, так не вовремя попавший на моем пути.
– Эй! – Кто-то громко закричал, раздался звонкий свист, но я, подскочив как ошпаренная, рванула в ближайшую подворотню, чуть не сбив выбежавшую мне навстречу большую псину. Как я не завизжала от страха, увидев эту страшную морду с огромными зубами, не знаю. Обрулив оскалившуюся собаку, протиснулась в узкий проход между домами и не разбирая дороги рванула к просвету.
Бежала долго, не останавливаясь и на секунду. Петляя как заяц по подворотням, перепрыгивая
– Малец? Ты как? – Добродушно пробасил бородатый крупный мужчина, в окровавленном халате и топором в огромных руках.
– Ик… плохо, – просипела, не сводя взгляд с острого лезвия, невнятно пролепетала, – пить.
– Хм… сейчас старуху позову, – коротко бросил, надеюсь, мясник, исчезая с моего поля зрения.
Глава 10
– А худющий какой, руки тростиночки, – прошамкал старческий голос, за моей спиной, когда я, наконец, привела тело в вертикальное положение, угнездившись на трухлявом бревне. Резко обернувшись, увидела уже знакомого мясника и сухонькую старушку, крохотную по сравнение с таким здоровяком.
– Держи, – пробасил мужчина, подав большую кружку и кусок пирога, – а то и правда вид заморённый.
– Спасибо, – поблагодарила, с трудом сдержав порыв наброситься на еду, медленными глотками немного отпила студёной до ломоты в зубах воды и только тогда откусила небольшой кусок капустного пирога.
– Дадом меня все зовут. Мясник я здесь, вон моя лавка, сын старший там присматривает. А это мать моя тёткой Маршей кличут, – проговорил мужик, сунув в руки ещё один пирог и где только его прятал, голосом, не терпящим возражения, сказал, – ешь.
– Ты от кого бежал-то малец? – с сочувствием прошамкала старуха, шаркающей походкой прошла мимо меня и села рядом.
– Эээ… от хозяина, курицу его пёс загрыз, а меня выдрать хотели, – на ходу сочинила, мысленно выругавшись, что не продумала легенду.
– В трактире у Натана поди, их псина всех курей в округе давит, – зло сплюнул Дад, добавив, – ты не боись, укроем тебя. Вон гад, как заморил тебя, всё у него батраки хилые, да с синяками под глазами ходят.
– Угу, – глухим голосом просипела, быстро засунув в рот остатки пирога, боясь сболтнуть лишнего.
– Пойдём, хоть умоешься, а то вон сажу на лице размазал, – позвала тётка Марша, тяжело поднимаясь с бревна.
– Спасибо, – растерянно прошептала, даваясь слезами, боясь поверить, что, наконец, встретила хороших людей.
– Ничего, всё сладится… вода у меня гретая, а как управишься, похлёбкой покормлю, – добродушно бормотала старушка, ведя меня во двор.
– Хорошо у вас, – сиплым голосом проговорила, настороженно осматриваясь. Большой двор, чистый, ухоженный с маленькой клумбой у крылечка. У забора росла старая черёмуха, а за изгородью торчали колючие ветки малины.
– Как сын из деревни вернулся, хоть поправил мне тут всё, вон забор к весне обещал новый поставить. Младший сынок той зимой в реке утоп, под лёд утянуло, так и не нашли. А муж мой давно уж меня покинул. Даду вот тоже в том годе трудно пришлось, жёнка с маленькой заболели, не выкарабкались. Тяжело одному с детьми управляться, позвала сюда, всё ж где мне подсобит, где я пригляжу за мальчишкой, – хриплым голосом рассказывала тётка Марша, пока шли по двору, но стоило нам только зайти в дом, звонко крикнула, – Ах ты негодник! Расти! Ты глянь, опять цыплят высыпал!