Вайпер
Шрифт:
Когда началась музыка, я переместился на край дивана, положив локти на бедра, и сложив руки вместе. Хейло кивнул в такт мелодии, которую мы записали ранее на этой неделе, и шагнул вперед, запрокинул лицо вверх, приблизив рот к микрофону. Я блуждал глазами от его адамова яблока к губам — губам, которые теперь собирались петь самый непристойный текст, который я когда-либо писал, и все благодаря Хейло.
— Черт, Вайпер, — удивился Слейд, я отвел глаза от Хейло, и посмотрел на Слейда. — Это песня о любви, которую ты написал
Я нервно провел рукой по волосам и уже собирался послать Слейда, когда Хейло начал петь:
Хотел бы я все исправить,
И выйти на новый виток,
И трахать тебя часами,
Не выпуская из кольца своих рук
— Для вас это звучит как песня о любви? — спросил я, Джаггер усмехнулся.
— От тебя? Конечно.
Покачав головой, я снова начал слушать Хейло. И наблюдать за ним тоже.
— Вы все бредите.
— А ты весь в Ангеле, — парировал Джаггер. — Признай это.
Решив игнорировать его, я продолжал смотреть за стекло кабинки.
— Ладно, ребята, — произнес Киллиан, и я подумал: «Наконец, голос разума». Но я должен был знать лучше это парня. — Дайте ему отдохнуть. Если Ви, не готов признать, что хочет отправиться с Хейло в долгие прогулки по пляжу на закате, кто мы такие, чтобы его подталкивать?
Слейд фыркнул, Джаггер засмеялся, а я оглянулся на Киллиана. Он улыбался мне как придурок.
— Я тебя ненавижу.
Киллиан толкнул меня в плечо.
— Нет, не ненавидишь. Но ладно. Он тебе нравится… очень. Просто признай это.
— Почему, блядь, вас это волнует?
Джаггер открыл рот.
— Хмм, потому что ты никогда — за все годы существования группы — не встречался, не зацикливался или сидел и с вытаращенными глазами не пялился на кого-то. Это... это…
— Беспрецедентно. — Слейд бросил на меня взгляд.
— Ты сам-то понимаешь, что это значит? — спросил я.
Киллиан толкнул мою ногу.
— Не пытайся сменить тему.
— Ладно, вы, кучка любопытных придурков. — Я покачал головой и повернулся к Хейло. — Он мне нравится. — И добавил: — Сильно, — потому что знал, что парни не отстанут пока не получат какое-то признание. Но это было все, что они могли получить, потому что я еще даже сам не знал, что, черт возьми, думал или чувствовал.
— Теперь вы все можете, пожалуйста, заткнуться, и мы сможем послушать Хейло? — спросил я. — Я не думаю, что услышал что-либо из-за ваших чертовых криков.
— Я тоже, — согласился Джерад, не оглядываясь на нас, и я бросил взгляд на парней, которые самодовольно улыбались мне, и снова в голову пришла мысль — что они куча сплетников.
— Хейло, можешь, пожалуйста, взять тут ноту повыше?
ГЛАВА 16
ХЕЙЛО
— Хейло, мы заняли для тебя место, — окликнул меня Джаггер.
Пару часов спустя мы устроили перерыв на поздний обед. Нам еще было над чем поработать для песни «Трудно», но все шло в отличном режиме, и будет закончено к концу дня — ну, кроме сессии Вайпера в четыре утра.
Кстати о Вайпере…
Джаггер, который сидел на краю дивана с тарелкой в руке, похлопал по коленям Вайпера, сидевшего в кресле рядом.
— Вот здесь, тебе будет нормально, приятель? — сказал он мне, подмигнув, а Вайпер отмахнулся от руки Джаггера.
— Если ты не отвалишь совсем этим дерьмом… — пригрозил Вайпер.
Джаггер засмеялся и отсел, уступив мне свое место на диване. Я поставил свой стакан на кофейный столик и сел, Вайпер тут же протянул руку и стащил у меня соленый огурец.
— Эй, — запротестовал я, но Вайпер только усмехнулся, втянул огурец в рот, что выглядело на грани приличия, и так же неприлично смотрел на меня.
— О, ради всего святого, — простонал Киллиан.
— Никто не хочет этого видеть, — одновременно с Киллианом закричал Джаггер.
— Что ж, учитывая, что Ви был признан самым горячим гитаристом в журнале Rolling Stone, я думаю, многие захотят это увидеть, — сказал Слейд, и затем небрежно отправил остатки картофельного салата в рот.
Джаггер бросил на него взгляд.
— Приятель.
— Что?
Джаггер долго смотрел на него, а затем покачал головой. Слейд пожал плечами и вернулся к еде, я поднял свой бутерброд и зацепил второй соленый огурец вилкой. Поднося его к губам, я откусил кончик, на что Вайпер сжал губы.
Сглотнув, я понизил голос, чтобы меня мог слышать только Вайпер:
— Ты не единственный, кому нравится толстый огурец… гм-м… во рту.
Вайпер удивленно поднял брови и зашелся в кашле, подавившись куском, который жевал.
— Черт, Ангел, — произнес Вайпер, взял мой стакан со столика и сделал большой глоток. — Вся эта херня, что ты сегодня выдаешь...
— Лучше, чем то, что в нём происходит? — спросил я.
На этот раз Джаггер все услышал и вскочил на ноги.
— Нет-нет, приятель. Вот об этом я не хочу слышать ничего, — сказал он, ища куда бы пересесть, но не найдя свободного места, присел на подлокотник кресла Киллиана. — Скажи им продолжать в другой комнате, Килл.
— Не могу. Нам нужно обсудить название альбома. — Киллиан вытер рот салфеткой и поставил пустую тарелку на стол рядом с собой.
— Почему бы нам не назвать просто «Падший Ангел»? И готово! — предложил Джаггер.