Вчерашний скандал
Шрифт:
— Ты никогда не видела, как Лайл дерется, — сказала Оливия. — Я знаю, эти светлые волосы и спокойные серые глаза делают его похожим на ангела, но он беспощадный борец. Однажды я видела, как он безжалостно расправился со здоровым, как бык, мальчишкой, который был вдвое больше его.
Это произошло в тот день, когда она отправилась в путешествие в Бристоль. Лайл не одобрил Ната Диггерби в качестве ее компаньона.
Вообще-то ей тоже не особенно нравился Диггерби. Хотя Оливия и притворилась, будто ей безразлично,
Оливия снова сосредоточила внимание на драке, ей так хотелось все увидеть. Она слышала ворчание и звуки ударов по различным частям тела, но весь обзор ей закрывала большая толпа мужчин. Делая ставки на исход боя, они криками подбадривали дерущихся.
Даже Оливия была не настолько глупа, чтобы пытаться пробиться внутрь круга. Леди не связываются с толпой жаждущих крови самцов. Леди выжидают на безопасном от драки расстоянии.
Вот если бы она могла взобраться на запятки кареты, ей было бы видно лучше, но этого тоже делать не следовало.
Она могла только ждать, прислушиваясь, обходясь тем, что ей мельком удалось увидеть, и надеясь, что Лайл выйдет из этой драки целым и невредимым. Он привык драться, уговаривала себе Оливия. В Египте его не раз пытались убить. Кроме того, Белдер почему-то ужасно ревновал к Лайлу, а тот унизил его на глазах у важных персон.
Казалось, что их стычка длится уже целую вечность, но прошло всего несколько минут. Послышался крик, потом все стихло. Стена мужчин начала расступаться, и Оливия увидела Белдера, лежащего на земле. К нему направилось несколько его приятелей.
Она двинулась вперед, используя локти и свой зонт, чтобы пробиться сквозь редеющую толпу.
— Пойдем, — сказала она, схватив Лайла за руку.
Тот с безучастным видом посмотрел на нее. Его волосы спутались и запачкались, губа кровоточила. Капли крови попали на шейный платок, который был изодран. Рукав сюртука разошелся по шву на плече.
— Пойдем! — повторила Оливия. — Он больше не может драться.
Лайл посмотрел на человека, лежащего на земле, потом опять повернулся к ней:
— Ты не собираешься утешать его?
— Нет.
Лайл вынул носовой платок, начал вытирать губу и поморщился от боли.
Оливия забрала у него платок и промокнула ему губу.
— Завтра у тебя будет первоклассный синяк под глазом, и несколько дней придется есть только мягкую пищу, — проговорила она.
— У тебя просто дар привлекать к себе идиотов, — сказал Лайл.
— Губа скоро распухнет, — ответила Оливия, перестав промокать кровь. — Если хоть немного повезет, ты не сможешь разговаривать. — Она покачала головой, повернулась и пошла к своей карете.
— Тебе не следует поощрять своих воздыхателей, если они тебе не нужны, — сказал Лайл, отправившись следом за ней.
— Мне не приходится их поощрять, — откликнулась
— Возможно, и так, — согласился Лайл. — Не помню, когда я в последний раз был так доволен, задав кому-то трепку.
Он предложил ей свою ушибленную и грязную руку, чтобы помочь удержать равновесие на узкой ступеньке экипажа. Оливия посмотрела на его руку и вопросительно подняла бровь.
— Брезгуешь? — спросил Перегрин.
— Да нет, — ответила она. — Я подумала о том, что позже рука будет болеть.
— Это стоило того, — сказал Лайл.
Оливия оперлась о его руку, поднялась в карету и уселась на свое место. Бейли последовала за ней и заняла место напротив.
— Не уверена, что удовольствие побить Белдера стоит такой жертвы, — заговорила Оливия.
— Я привык к синякам под глазами и разбитым подбородкам, — сказал Лайл.
— Я не то имела в виду, — объяснила Оливия. — Твои родители не обрадуются, когда услышат об этом.
Лайл пожал плечами.
— Давай лучше я отвезу тебя домой, — предложила Оливия.
— Тебе не по пути, — покачал головой Лайл. — Николс будет здесь через минуту, как только отыщет мою шляпу.
Стройная фигура камердинера уже спешила к ним, обмахивая шляпу Лайла носовым платком.
Бейли бросила внимательный взгляд на привлекательного слугу Лайла и пренебрежительно фыркнула:
— Нам лучше поехать прямо домой, мисс.
— Она права, — поддержал Лайл. — Скоро весь Лондон узнает, как ты ударила Белдера зонтиком. Тебе надо оказаться дома раньше, чем это станет известно, чтобы успеть сочинить подходящую для себя историю.
Не важно, какую версию случившегося Оливия представит своим родителям. Они начинали уставать от скандалов. Бабушке и дедушке Харгейт тоже будет что сказать ей, и это будут не самые приятные для нее минуты. Они считали, что ей давно следовало выйти замуж. Они были уверены, что ей нужны муж и дети, чтобы остепениться. Своих детей они благополучно пристроили. Но все их отпрыски были мужского пола и ничуть не походили на Оливию. Ни один не был похож на нее — за исключением ужасных Делюси, беспокойных и не заслуживающих доверия созданий.
Если Оливия выйдет замуж, ее жизнь сузится до положения замужней женщины и матери и свою жизнь она проведет, медленно задыхаясь от забот. Разумеется, у нее никогда не будет великих приключений, о которых она всегда мечтала.
Не то чтобы она считала возможными приключения в светском обществе, ограниченном невероятно строгими правилами.
Но пока она не стала ничьей женой и пока жива прабабушка, чтобы заступиться за нее перед остальными, у Оливии по крайней мере имеется хоть какая-то степень свободы.