ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
Шрифт:
В газетах печатаются все новые резолюции ВЧК с угрожающими формулировками о том, что «до сих пор комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, когда всемирная буржуазия стремится задушить авангард революционного интернационала, ВЧК, основываясь на постановлении Совнаркома, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления, а потому объявляет, что все неприятельские агенты и шпионы, контрреволюционные агитаторы будут беспощадно расстреливаться отрядами комиссии».
Здесь «красный террор» пошел универсальной дорогой всех подобных революций, начиная с обострения якобинского террора в годы Французской революции после подавления первых же серьезных выступлений роялистов (тогдашних монархистов), жирондистов (схожих с нашими кадетами или меньшевиками), «бешеных» (аналогом наших эсеров). В истории тайного сыска в Российском государстве прецедентов такому
С левыми эсерами разрыв после июльского их выступления был бесповоротным, с этого момента они в явной оппозиции к Ленину и его партии по множеству вопросов, включая и вопрос о действиях большевистской ЧК. В знаменитом письме лидера левых эсеров Марии Спиридоновой большевистскому ЦК от ноября 1918 года кроме многих обвинений в политических расправах с другими революционными партиями, предательстве идеи мировой революции и мире с немцами, террора против крестьянства отдельным абзацем выделена и работа ЧК: «Большевистская ЧК – настоящий осколок старых городовых с околоточными. В губернских и уездных «чрезвычайках» наблюдаются акты жестокого надругательства над душой и телом человека, истязания, обманы, всепроникающая взятка, голый грабеж и убийства – без счета. Аресты производятся по одному доносу и оговору, ничем не подтвержденным. Творятся неслыханные насилия над рабочими, крестьянами, матросами, запуганными обывателями. А настоящие враги рабочего класса попадают в «чрезвычайку» крайне редко. Левые социалисты-революционеры трижды голосовали против расстрелов. Свирепствуют поголовные убийства связанных, безоружных людей, втихомолку, в затылок из наганов. Не стыдятся грабить трупы (часто донага). Идеологи «чрезвычаек» – люди сомнительной нравственности и умственно убогие. ЧК – тайная полиция Ленина – стала употреблять провокации. Это неслыханный позор для Советской России».
Описывая деятельность провинциальных отделов ЧК, неистовая эсерка Спиридонова ничуть не преувеличивала, ожесточение быстро перебрасывалось в провинцию. В Ярославле после подавления мятежа эсеров в этом городе летом 1918 года местная ЧК устраивает настоящую «зачистку» города с массовыми пытками и расстрелами заложников. Руководить зачисткой Ярославля из Москвы специально прислан с особыми полномочиями член коллегии ВЧК Евсеев. В Ярославле оказалась единственная точка на карте тогдашней средней полосы России, где подготовленный организацией Савинкова и тайной группой местных офицеров мятеж против Советов поначалу удался. Восставшие в июле 1918 года на несколько дней захватили город полностью, перебив не успевших сбежать комиссаров, здесь власть объявили переданной в руки «городского головы» Лопатина и провозгласили создание «Северной добровольческой армии» во главе с Перхуровым. Восставших с трудом Красная армия и рабочее ополчение выбивают через пять дней из Ярославля. Часть из них не смогла с Перхуровым пробиться из кольца и уйти на Урал на соединение с Колчаком, а сдалась некоей «Комиссии немецких военнопленных» лейтенанта Балка, ища у немцев защиты от мести ЧК. Эта группа во главе с генералом Карповым наивно пыталась объявить себя военнопленными Германии. Но они не учитывали, что большевикам совершенно наплевать на такие условности и законы войны, что войну они уже понимают как классовую бойню, а пленным немцам нет до русской междоусобицы дела – все эти несколько сотен человек выданы красным и тут же казнены ЧК.
Всего в этой одной из первых столь зверских расправ ЧК в провинции в Ярославской губернии расстреляно после подавления выступления несколько тысяч человек. Для такой кровавой зачистки Ярославля сюда прибывают подкрепления из ЧК соседних губерний и даже отряды из Петроградской и Вологодской ЧК. По приказу заведующего этой бойней Евсеева расстреливают на месте любого раненого, сразу предполагая в нем участника уличных боев в Ярославле. Одним из первых в России вкусивший все «прелести» «красного террора» ВЧК волжский город Ярославль был в 1918 году буквально осажден и превращен ЧК в фильтрационный лагерь, стал местом массовых казней. В нем до сих пор, уже в начале XXI века, нет памятников знаменитым уроженцам Ярославля – великому русскому адмиралу Федору Ушакову или
Одновременно пресеченное в последний момент восстание эсеров и офицеров во главе с полковником Бреде и с Савинковым в Рыбинске местная ЧК во главе с ее председателем Кустовым использует для такого же кровавого террора в городе. Месяцем позднее такой же массовый чекистский террор накрывает Казань, отбитую у эсеров и белых повстанцев. Здесь репрессиями руководил другой высокопоставленный уполномоченный с Лубянки, один из заместителей Дзержинского Мартин Лацис (Судрабс), специально высланный на усмирение Казани, и возглавлявший тогда Казанскую губернскую ЧК его земляк и тоже латыш Карлсонс. И все это опять же происходит еще до официального объявления «красного террора».
Планировалось изначально восстание офицеров организации Савинкова и в самой Москве, но здесь оно было сорвано ЧК. Еще в мае 1918 года московские чекисты получили от своего агента – сестры милосердия Покровской информацию о готовящемся офицерском выступлении и смогли принять контрмеры. Во время сходки на конспиративной квартире савинковцев в Малом Левашовском переулке арестовано более десятка активистов организации «Союз защиты родины и свободы». Арестован и назначенный Савинковым в руководители московского выступления по фамилии Пинка, который в обмен на помилование выдал ЧК почти весь актив московского штаба восстания, уже наметивший план скорого выступления одновременно с мятежами на Волге и имевший связи с Добровольческой армией генерала Деникина на юге страны. После этих показаний ЧК в Москве и в Подмосковье произвела массовые аресты, предотвратив восстание. Выдавший товарищей заговорщик Пинка был ЧК действительно выпущен и завербован в свои тайные агенты для работы среди бывших царских офицеров, но обманул чекистов и скрылся, позднее пробрался на Волгу и ушел в армию Колчака. Восстания савинковских ячеек в Ярославле, Рыбинске и Муроме пресечь до их начала не удалось, и их заливали кровью.
В начале 1918 года происходит и восстание против большевиков в Астрахани, его ударной силой тоже стали тайная организация офицеров и немногочисленные астраханские казаки во главе с их атаманом Бирюковым. На один день 23 января 1918 года центр Астрахани захвачен повстанцами, выступившими в защиту свергнутого Временного правительства и против узурпировавших власть большевиков, местный Совдеп ими осажден в Астраханском кремле, но уже следующим утром подошедшие красные части и большевистское ополчение разбили их и выбили из города. В Астрахани тоже ЧК устраивает массовые аресты и расстрелы в январе – феврале 1918 года, пусть и уступающие еще по размаху событиям в Ярославле или Казани, захваченный ЧК казачий атаман Бирюков тайно вывезен в Саранск и там расстрелян.
Да и собственно первый массовый расстрел в качестве заложников офицеров бывшей царской армии организован чекистами в Севастополе еще в декабре 1917 года, задолго до официального старта красной террористической кампании. Тогда офицеров убивают методично десятками, топя в море, а занятый ЧК и матросами-черноморцами под штаб центральный вокзал в Симферополе напоминает концлагерь. Тогда же демонстративно убиты многие морские офицеры на Балтийском флоте, включая командующего флотом адмирала Непенина и коменданта Кронштадтской базы флота адмирала Вирена. И тот же декабрь 1917 года до всякого официального «красного террора» ознаменован по всей стране расправами с бывшими офицерами и юнкерами, в которые с первых дней своего создания включилась ЧК. Офицерам и юнкерам мстили за последнее сопротивление при захвате большевиками власти осенью 1917 года. Именно тогда после неудачного юнкерского восстания в Киеве юнкеров для устрашения вешали на фонарных столбах вдоль Крещатика. Тогда же залили кровью восставший против Советов Иркутск, а в Москве устроили вскоре в Лефортове огромный центр регистрации офицеров бывшей царской армии, независимо от их убеждений или факта участия в осенних боях с Красной гвардией. ЧК начала расстрелы офицеров из этих списков в близлежащих казармах еще летом 1918 года, а в сентябре с «красным террором» размах репрессий просто резко расширился. А ведь это в основной своей массе были пришедшие на регистрацию аполитичные или не питавшие особо враждебных чувств к большевикам представители старого офицерства, другие на такие регистрации не торопились и давно пробрались на Дон и Кубань в белую армию. И все это происходило без официальной отмашки к старту «красного террора», безо всяких объяснительных ссылок на выстрелы в Ленина, убийство Урицкого или расправы в далекой Германии с Розой Люксембург.
И по всей российской глубинке, от Украины до Дальнего Востока, происходит летом 1918 года нечто подобное. При этом, хотя формально Гражданская война в России и стартовала сразу с переворотом Октября 1917 года, активная фаза ее летом 1918-го еще не началась. По-настоящему страна покроется фронтами и Советы потеряют контроль над значительными территориями только к концу этого года. А в первой половине 1918 года власть почти на всей территории Советской России еще в руках правительства Ленина, везде уже созданы советские органы власти и отделы ЧК по губерниям. Отколоты только национальные республики бывшей Российской империи, да еще существуют маленькие островки сопротивления в виде казачьих формирований Дутова на Урале или Семенова в Забайкалье, да по Дону неприкаянно скитается еще не столь опасная для Москвы молодая Добровольческая армия числом пока всего в несколько тысяч штыков.