Вдогонку за судьбой
Шрифт:
Сегодня она будет спать с ним. Двусмысленность этого выражения никогда не казалась ей такой нелепой, как сейчас. Она уже спала с ним, но это был процесс, а не действие. Оторвав взгляд от покрытой пестрыми обоями стены, на которой она предпочла остановить свой взгляд, только чтобы не видеть мерзкого пиона на картине, висевшей в простенке между кроватями, Анджела обратила внимание на Хока, замершего в дверях ванной.
– Что-то не так? – спросил он, вытирая полотенцем лицо.
– При виде этой картины мне приходят в голову только самые нецензурные
Пристально поглядев на нее, он покачал головой.
– Тебе надо хорошо выспаться.
– Я слишком устала, чтобы спать, – пробурчала Анджела, но не стала возражать, когда он пересек комнату и поднял ее с кресла.
Теперь они стояли лицом к лицу, но в том, как старательно избегал Хок прикоснуться к ней, проглядывала его решимость не спать с ней.
– Хок, что случилось? Передумал?
– Нет, Ангел. Никогда. – Он взял в ладони ее лицо и легко прикоснулся к нему губами. Затем, отойдя к окну, уселся на стул с ржаво-красной обивкой и, не глядя на нее, продолжал: – Мы не можем заняться любовью, потому что мне нечем предохраняться.
Заняться любовью. Да, она не раз слышала это выражение, но как же приятно звучало оно в устах Хока. Она улыбнулась.
– Посмотри как следует у себя в сумке, Хок. Наверняка найдешь то, что нужно.
Он ответил ей улыбкой.
– Мне и смотреть не надо. Я знаю, что у меня этого нет.
– Но ведь не это истинная причина? – спросила Анджела, немного помолчав.
– Нет, не истинная.
– Объясни. – Она села на краешек ближайшей к нему кровати и стала ждать ответа. Когда он последовал, то оказался вдвойне неприятным, потому что она умом соглашалась, что Хок прав, а сердцем не могла с этим примириться.
– Ты хочешь заняться сегодня со мной любовью, потому что думаешь, что, возможно, видишь меня в последний раз, – ровным голосом начал он. – Я не стану делать этого по той же самой причине.
– Мы можем вообще не думать на эту тему, – неудовлетворенность ее тела ясно прозвучала в голосе. – А просто отнестись ко всему бездумно – по принципу «живем на свете один раз».
– Нет, не можем, – возразил Хок.
– Снова держишь все под контролем? – запротестовала она. – Не можешь иначе?
– Я прав, и ты это знаешь. – Он потер шрам на правой руке, словно тот еще саднил.
– Тебе больно? – спросила она, едва сдержавшись, чтоб не дотронуться до этого места.
– Немного. Готовься ко сну, Ангел, – устало произнес он. – Уже поздно.
У нее вертелось на языке замечание, что он снова отдает ей приказ, но, заметив, какой у него усталый вид, она промолчала. Анджела пошла в ванную, скинула с себя пропыленную одежду, натянула здоровенную футболку, доходящую ей до колен, купленную днем, и постирала белье. Повесив его сушиться, она вернулась в спальню, гадая, что ожидает ее там.
Хок, пристроившись в кресле у настольной лампы и положив ноги на стул, держал в руке
– Что ты делаешь?
– Шью, – отозвался он, не поднимая глаз.
Анджела протерла глаза и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть.
– Это не шитье, – изумленно воскликнула она. – Ты вышиваешь?!
– Вышиваю. Это еще называется работа по канве. – Хок сделал очередной стежок, и она завороженно следила, как он протянул нитку сквозь ткань.
– Зачем ты это делаешь? – Анджела наклонилась над его работой.
– Потому что это прекрасная терапия. – Хок полюбовался своей работой и сделал еще стежок. – Ты заслоняешь мне свет, Ангел.
Она подошла с другой стороны и присела рядом на корточки.
– Терапия? Чего? Тренируешь руку?
– И это тоже, – кивнул он и удивил ее, рассказав, как получил рану. – Моя бабушка была еще жива и, приехав ко мне после операции, привезла ткань и нитки, предложив попробовать старое испытанное средство.
– Ты научился вышивать, потому что это посоветовала тебе бабушка? – Почему-то Анджела никак не могла представить себе Хока, который покорно принимает чье-то предложение.
– Она меня заставила, – ухмыльнулся он. – А к тому времени, как я понял, что это мне помогает, я уже увлекся. И теперь продолжаю заниматься этим, хотя рука меня почти не тревожит.
Она никогда не поверила бы, что Хок способен на такое, если б не убедилась в этом собственными глазами.
– А зачем ты делаешь это сейчас? – полюбопытствовала она.
Он повернул голову и посмотрел ей в глаза.
– Чтобы занять руки, Ангел. Если я хорошенько тебя попрошу, ты ляжешь в постель и перестанешь мешать мне? Моя сила воли на исходе, а в этой твоей футболке ты выглядишь сексуальнее, чем если бы на тебе ничего не было вообще.
– Ладно, Хок. – Она обхватила ладонью подлокотник его кресла. – Но не потому, что ты сказал «пожалуйста».
– А почему?
Анджела нагнулась, легонько поцеловала его в губы, а затем быстро попятилась, прежде чем выдержка предательски покинула ее.
– Я отправляюсь спать, потому что очень похожа на тебя.
– То есть? – не понял Хок.
– Я еще не дошла до того, чтобы заставлять мужчину любить меня против своей воли.
На следующее утро Хок поднялся очень рано и тихонько оделся. Он не стал принимать душ и бриться, чтобы не разбудить Анджелу. Привести себя в порядок он может и позже, а она спала так мирно и безмятежно, что тревожить ее показалось ему кощунством. Кроме того, он никуда не спешил. Так что он сел у окна и занялся вышиванием, пока автостоянка под окнами не ожила. Постояльцы мотеля постепенно покидали место ночлега. Тогда он разбудил ее и отправил под душ, а сам вышел на стоянку. Хотя было маловероятно, что их преследуют, особенно после того, как они бросили грузовичок Сэмми, вошедшая в привычку осторожность требовала, чтобы он все проверил.