Вдоль по памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства. Шрамы на памяти
Шрифт:
– Что ты мне копейку даешь? У меня свои есть! Будем резать и вытаскивать ту, что в желудке!
– Это та самая... Я её хорошо отмыл.
Лицо Черкашина стало наливаться густой краснотой. Сохраняя серьезный вид, написал повторное направление на рентген. Франек исчез.
Через минут пятнадцать снова появился рентгенолог с мокрой пленкой. Выглядел он растерянно:
– Ничего не понимаю, Егор Захарович! Я крутил его и так, и этак. Даю голову на отсечение, что монета была в желудке, самое большее, она могла пройти в луковицу двенадцатиперстной кишки. Непонятно...
Подошедший терапевт Недопака, мельком посмотрев
– Вот это вегетатика! Урсус морбо (медвежья болезнь).
– Такое не часто бывает в медицине.
– через много лет сказал Егор Захарович Черкашин, главный врач, повествуя эту историю своему заместителю, моему брату Алеше, узнав что он родом из Елизаветовки.
Довольные, кроме Франека Чайковского, своей выдумкой и приключениями, будущие ратники вернулись в тихую Елизаветовку. Примерно через неделю, не зная, что в тот злополучный день Женя Ткачук был в отъезде, ребята решили пошутить. В расщелину кола возле калитки вложили повестку. Писарским каллиграфичеcким почерком в повестке было предписано: призывнику Ткачуку Евгению Марковичу надлежит явиться в Окницкий военный комиссариат для призыва в ряды вооруженных сил СССР.
Повестку обнаружила соседка Ткачуков, пришедшая к Анне Тимофеевне по другим делам. Она-то и прочитала повестку вслух. Первой реакцией на повестку стали причитания Анны Тимофеевны. С тяжелыми думами опустил седую голову старый Марко Ткачук. До сегодняшнего дня у родителей теплилась надежда, что военкомат учтет пожилой возраст родителей и Женя будет освобожден от службы в армии.
Уточнили дату призыва в повестке. Ехать в армию сыну надлежит уже завтра, на закате. Надо спешить! Помогли соседи. Примчались на мотоциклах зять Ткачуков, муж старшей сестры Саши, Павло Навроцкий и, живший ранее у Ткачуков на квартире, колхозный механик Иван Демянович Венгер. За ними потянулись остальные родственники.
Племянник Марка Павло, сын Юрка, самого младшего из братьев Ткачуков, работавший в колхозе виноделом, привез на тачке бочонок вина. Зарезали телку, которую Марко мечтал видеть дойной коровой, порезали и ощипали кур и петуха на холодец. Две соседки спешно побежали в магазин. Скоро принесли рис, гречку и кильку в томатном соусе. Бочонок с самогоном предусмотрительный Марко хранил на дне приямка в самом углу стодолы под толстым слоем половы и соломы.
Сбежавшиеся на помощь, как это издавна принято в селах, соседки заканчивали крутить голубцы, уже варился холодец, когда с нижней части огорода, примыкающего к оврагу и мосту, по широкой, разделяющей огород, тропке вернулся из поездки сам Женя Ткачук. Увидев множество мельтешащих во дворе людей, остановился, как вкопанный, застыл:
– Отец?
Но седая голова старого Марка возвышалась над группой мужиков, выбиравших место для брезентовой палаты.
– Мама?
Анна Тимофеевна возилась в кругу женщин у плиты.
Соседка молча протянула Жене повестку. Прочитав, Женя словно окаменел. В памяти всплыли ворованные бланки повесток с печатями. Ему хорошо был знаком почерк, которым была написана повестка! Даже подпись военкома оказалась так знакомой! Он знал, чей этот почерк и чья подпись с мудреными завитушками.
Что делать?! Первым желанием было намерение пойти к, написавшему повестку, другу. Поговорить. Но телочки уже нет в живых, холодец варится, голубцы закипают, родственники
– Не переживай так сильно, Женик! Армия не фронт! Я на фронте был, сколько немец нас бомбил, сколько раз прощался с жизнью и, ничего! Выжил! Вернулся! Вернешься и ты! Сейчас армия веселая, войны нет.
Женя, сразу осунувшийся от такого обмана, соучастником которого чувствовал и себя, еще не мог выговорить и слова. С низко опущенной головой прошел в хату. За ним проскользнул в сени племянник Адолько Кордибановский, старше своего дяди на целый год. Женщины у плиты судачили:
– Дивись, як Жэник вiд разу засумував.
– Таки коло мами теплище дитинi.
– Писля вченя в техники навить не успiв попарубкувати.
– Ничо, шэ успiе. Дай боже ему службе лэгкоi!
А в хате вполголоса шло важное совещание. Адольф уже был в курсе всего происходящего. Узнавшие о зарезанной телке и подготовке проводзення, друзья растерялись. Они не ожидали, что все обернется настолько серьезно. Расчитывали вечером использовать повод и выпить по сто граммов. Заодно намеревались проследить, куда старый Марко спрятал бочонок с самогоном.
Собравшись в садочке у Чайковских, приятели ждали новостей от Кордибановского Адольфа. А он задерживался. В хате Ткачуков продолжалось совещание. Что делать? Это было приключение, выходящее далеко за пределы елизаветовского масштаба.
В итоге было выработано решение. Проводзення не отменять. Пригласить всю молодежь. Друзей, так "удачно" пошутивших, настрого предупредить: никто ничего не должен знать! После провожания, как обычно, на колхозной машине их отвезут в Окницу. На сборный пункт военкомата, ясно, вечером не пустят. Переночует с друзьями на вокзале. А утром все вместе к военкому. Женик напишет заявление:
– В армию желаю пойти сейчас, не откладывая. Добровольцем!
Адольф пошел до горы. Успокоил ожидающих приятелей. Разошлись по домам, чтобы подготовиться, достойно проводить друга в армию.
На следующий день по-полудни на пригорке возле Марковой хаты играл колхозный духовой оркестр. Танцевальные мелодии сменялись звуками бравурного марша: прибывали провожающие, в основном молодежь. Все происходящее на усадьбе старого Марка уже напоминало, средних масштабов, сельскую свадьбу. Чуть погодя, прибыли самые близкие друзья: Адольф Жилюк, Адольф Кордибановский, Адольф Адамчук, Франек Чайковский, Франек Гридин, Антон Вишневский, Боря Гусаков, Ваня Горин и другие.
Оцепенение от содеянного, охватившее сутки назад всю компанию, смыло первым же стаканом вина. Проводзення вышло на славу. Ближе к концу пиршества пустили по кругу миску, в которой был кусок белого хлеба. Миска вернулась в исходную точку наполненной денежными знаками разного достоинства, придавленными куском хлеба. Это был традиционный взнос благодарных земляков защитнику отечества и мира в их домах на дорогу и первые солдатские нужды.
После застолья снова были танцы. А затем, выстроившись в ряды, длинной колонной провожали Женю до шляха, где рекрута ждала выделенная колхозом грузовая машина со скамейками. На сборный пункт военкомата по традиции всегда провожали самые близкие друзья.