Вдовы носят траур
Шрифт:
– Значит, так, – сказал Калверт. – У нас общее дело. Мы все заинтересованы, чтобы оно прошло гладко. Если мы будем вести двойную игру, мы далеко не уйдем. Садитесь, джентльмены.
Мы сели.
– Деньги при вас? – второй раз спросил Калверт Баффина.
– У него, – снова кивнул на меня Баффин.
Я достал из чемоданчика десять тысяч. Большая пачка: сто стодолларовых бумажек.
У Калверта загорелись глаза. Он потянулся за деньгами. Но я сказал:
– Кажется, деньги предназначены на обмен?
– Ах, извините, – улыбнулся
Он пошел к шкафчику, достал из кармана ключ и отпер его. Пока он занимался этим, я незаметно включил спрятанный в моем кейсе магнитофон. Калверт достал из шкафчика большой конверт и повернулся ко мне лицом.
– Здесь три фотографии восемь на десять, – сказал он и протянул их мне.
Я начал изучать снимки. На них был изображен «Рэстебит-мотель». Были отчетливо видны лица Конни и Баффина. У него лицо было повернуто немного назад. У стоящей рядом с ними машины был открыт багажник. Там лежал чемодан. Второй чемодан стоял на земле рядом. Номер автомобиля был виден очень отчетливо. На другом снимке Баффин помогал Конни сесть в машину.
– Вот оба негатива, – продолжал Калверт, вынимая из большого конверта конверт поменьше.
Негативы были тридцатипятимиллиметровые. Значит, фотографирование производилось дорогой камерой.
– Фото сделаны с лучшего негатива, – объяснил Калверт. – Другие негативы не использовались.
– Только эти два снимка? – спросил я. – Других не было?
– Еще один снимок ранее был отправлен мистеру Баффину для ознакомления.
Я слушал его не перебивая.
– А вот, – продолжал Калверт, – регистрационная карточка мотеля: «Мистер и миссис Николас Баффин». Обратите внимание, что это оригинал. Дата: пятое число этого месяца. Фотографии делались на следующее утро – шестого.
– У вас имеются фотокопии регистрационной карточки?
– Только одна, которую мы показали Баффину. Негатив здесь, в конверте.
– Как можно убедиться в том, что вы говорите правду? – спросил я.
Калверт улыбнулся:
– Очевидно, в этом деле есть вещи, которые вам придется принять на веру.
– Вера – хорошая штука. Но не при шантаже.
– Мне не нравится такой подход к делу, – сказал Калверт. – Я не одобряю вашу позицию. Речь идет не о шантаже.
– О чем же?
– Просто некоторые заинтересованные лица хотят купить определенные фотографии и определенные документы. Им очень легко это сделать. Однако при этом имеются другие люди, которые охотно купят данные материалы за более высокую цену.
– Но вы предпочитаете продать их за меньшую сумму?
– Заинтересованным лицам? Да.
– Почему?
– Потому что мне срочно необходимо иметь именно десять тысяч – не больше и не меньше. Эта сумма определяется необходимостью, а не рыночной стоимостью документов.
– Отлично, – сказал я. – Вам не нравится слово «шантаж». Вы чертовски хороший фотограф. Но у вас неприятности, и вы срочно нуждаетесь в десяти тысячах долларов. Вам не хотелось бы прибегать к такому
– Вы сформулировали мою позицию ясно и четко, – подтвердил Калверт.
– Как вы думаете, кто я такой? – спросил я у него.
– Полагаю, адвокат, представляющий интересы некоторых заинтересованных лиц.
– У меня несколько иная профессия. Я нахожусь здесь, чтобы обеспечить гарантии того, что, покупая эти документы, заинтересованные лица произведут только один платеж. Только один.
– Даю слово, – пробормотал Калверт.
– Слово чести? – спросил я.
Он кивнул утвердительно. Но тут же покраснел и спросил:
– Это сарказм?
– Это вопрос.
– Даю слово чести.
– У вас нет намерений вторично использовать эти документы?
– Как я могу это сделать, если возвращаю их вам?
– У вас могут остаться другие негативы или другие отпечатки.
– Больше у меня ничего нет.
– Значит, вы не имеете намерений что-нибудь предпринимать с этими документами в будущем? В любой форме?
– Точно.
– Тогда вы не будете возражать, если я приму определенные меры предосторожности? Необходима гарантия, что вы не измените вашего решения. Кроме того, всегда остается опасность, что кто-либо мог тайно снять копии с этих документов. И этот «кто-либо» тоже может захотеть однажды получить за них плату.
– Я не возражаю против любых мер предосторожности.
– Отлично. В таком случае прежде всего я хочу взглянуть на ваши водительские права.
Мгновение он колебался. Потом вынул из бокового кармана бумажник и дал мне права.
Его действительно звали Стармэн Калверт.
Я пересек комнату, подошел к шкафчику и достал из него несколько листков бумаги со штампом отеля. Потом вернулся к столу и положил бумагу перед Калвертом.
– Это еще зачем? – спросил он.
– Расписка за десять тысяч долларов. А также гарантия, что мой клиент больше не будет поставлен под удар.
– Разве возможны такие гарантии?
– Пишите то, что я продиктую. Вашей рукой. Сверху поставьте дату. Сегодня у нас тринадцатое число.
– Что я должен писать дальше?
Я начал медленно диктовать:
– Пишите. «Я, Стармэн Калверт, получил десять тысяч долларов наличными от Дональда Лэма. Эта сумма является компенсацией за то, что я вернул Лэму определенные фотографии и негативы, сделанные мной и изображающие мужчину и женщину в тот момент, когда шла погрузка чемоданов в их автомобиль около „Рэстебит-мотеля“. Эти фотографии были сделаны утром шестого числа. Я передал Лэму все имеющиеся в моем распоряжении документы. Других негативов и фотографий не существует. Я передал также регистрационную карточку мотеля, датированную пятым числом, и соответствующий негатив. Других копий с этой карточки не существует. Мне остро необходимы десять тысяч долларов, у меня нет другого пути достать такую сумму, поэтому я вынужден прибегнуть к шантажу».