Вдребезги твой

Аддерли Кейт

– Значит ты выбрала его? Берна?

Не хватает сил пойти против своей воли и произнести такое короткое ложное «да». Я бы под дулом пистолета не выбрала Хоу.

– Уводим его. – Говорит один из служащих.

Кайден брыкается, что бесполезно. Он один против троих людей, которые заломали руки ему за спину и нацепили наручники.

Я опускаю голову к кроссовкам. Нет, нужно идти вперед. Хватит думать о нем. Уверена,

он даже не задумывался обо мне все эти четыре года.

Бегу вперед, стараясь не оглядываться назад. Я вдыхаю холодный воздух. Такое же, как и мое сердце, без Ригхана.

Ты скучаешь.

– Эй, подруга! – Когда снимаю наушники, слышу позади себя женский голос.

Оборачиваясь, застываю с открытым ртом.

– Мэд?

– Привет, Стейси. – Неловко мнется она. – А я к тебе собиралась.

– Ко мне?

Я удивлена.

– Мама сказала, что ты вернулась в Ванкувер.

Значит Эмме рассказала Сара.

– Да, на месяц.

Я чувствую неловкость от встречи с лучшей подругой. Мы так по-идиотски расстались. Точнее, в этом моя вина. Я сбежала, толком никому ничего не объяснив. До сих пор не понимаю, как папа отпустил меня. Возможно, его любовь к Саре и новорожденному Терри была больше, чем любовь к предыдущему ребенку.

– Не хочешь сходить в кафе?

– Можно. – Соглашаюсь я.

Думаю, нам обеим будет легче общаться на нейтральной территории.

Мы разворачиваемся и идем в сторону особняка Роуздейл. На улице холодно, поговорить особо не удается. Большая часть дороги проходит в тишине. Я думаю о жизни подруги, что с ней произошло за то время, что мы не виделись. Чем Мэд занимается сейчас, продолжает ли встречаться с Роном, какие у нее планы на будущее? Я смотрю на нее и понимаю, что очень скучала. Где-то внутри застревают слезы.

Еще меня очень беспокоит внешний вид Мэделин. Куда подевалась роковая красотка, модница Ванкувера, дерзкая и уверенная в себе девушка с глазами цвета шоколад? Лицо подруги бледное, одета она не пойми во что. Я не осуждаю, просто подчеркиваю, что Роуздейл никогда так не одевалась.

Может, что-то стряслось?

– Слушай, может лучше ко мне?

– К тебе?

Роуздейл смеется на всю улицу.

– Я не парень, чтобы предлагать тебе что-то по типу из фильма для взрослых. Выпьем кофе, поболтаем. Дом есть дом.

– Нет. Лучше кафе.

Мэд вздыхает, но вынужденно соглашается. Мы переступаем порог их большого дома. Я жду в холле, пока Роуздейл возьмет ключи от машины.

– Стейси, сколько лет! – Ахает Эмма – мама подруги.

– Здравствуйте. Рада вас видеть.

– Почему не проходишь?

От ответа на вопрос меня спасает появившаяся Мэделин.

– Мам, мы в кафе.

Эмма прикладывает руку к сердцу и с укором смотрит на дочь.

– Вот в таком виде ты собралась ехать в людное место?

– Мне плевать, как я выгляжу. С моим видом все так.

Четыре года назад Роуздейл точно бы так не сказала! Кажется, мои опасения подтверждаются, что-то случилось.

– Я не могу отпустить Стейс. Угощу

кофе и можете лететь на ягуаре хоть на четыре стороны.

Мэд закатывает глаза и смотрит на меня в надежде, что я смогу дать отпор ее матери. Эмма с такой любовью глядит, что невозможно отказать. Мы остаемся.

Я чувствую тревогу от встречи с людьми из прошлого. Все, что касается тех лет вызывает во мне странные чувства. Не самые приятные, как вы уже поняли.

– Стейси, ты насовсем вернулась?

Меня передергивает от мысли, что я застряну здесь на всю оставшуюся жизнь. И в то же время, думая об этом, я ощущаю комфорт. Ванкувер мне очень нравится, он знаком мне лучше, чем любое другое место. Изобилие лесов, свежий воздух, недалеко от нас есть горы и скалистые берега, озера, реки, океан. Я не знаю лучшего места, чем дом, где живет отец, Сара и мой младший брат.

Все прекрасно, кроме призраков прошлого. Днями и ночами напролет они шепчут мне о боли, что я испытала в этом месте. Но я помню и о счастье, которое было. С отторжением, однако помню.

– На месяц. Отпраздную Рождество, а в январе уже улечу.

– В Торонто? Кажется, там ты жила?

– Да.

Я вру, потому что не хочу вдаваться в подробности. Иногда легче солгать, чем выворачивать наизнанку душу. В Торонто у меня не осталось ничего. Я продала квартиру, которую отец купил мне четыре года назад. Бросила работу, потому что не чувствовала себя там ценной и удовлетворенной. Особой связи с людьми в том городе у меня не было. Иногда я встречалась с новой подругой (по совместительству коллегой) по выходным. Она собирала сплетни и делилась ею со мной – хоть немного, но я отвлекалась от того, что болело в груди.

Я рассталась со всем, что на самом деле никогда не принадлежало мне. И вернулась к тому, что когда-то было для меня всем. Я хочу избавиться от того, из-за чего плохо сплю. Хочу узнать себя с новой стороны, потому что окончательно запуталась.

– А ты, Мэд? Ты уезжала куда-то после окончания университета? – Я начинаю с одного простого вопроса, а не дают покоя сотни.

Мне дорога эта девушка с волосами медного оттенка. Она стала моей лучшей подругой, когда я только переехала в Ванкувер. Она первая подошла познакомиться, первая пригласила к себе в гости, первая познакомила со своими друзьями. Я ей стольким обязана. В свое время Роуздейл стала моей поддержкой. Когда мне было плохо, она протягивала руку и кружила вальс жизни, несмотря на происходившее.

Я хочу знать об этой девушке все! Все, что упустила…

– Нет. Я осталась здесь, с Роном. Так никуда и не поступила, окончила курсы графического дизайна. Рисую иллюстрации на заказ, мне нравится. – Со слабой улыбкой отвечает подруга.

В ее словах слышится сожаление.

– Здорово! – Оживляюсь я, желая поддержать Мэделин. – А с Роном поженились, как и мечтали?

Эмма застывает с чашкой в руках и смотрит на дочь, впившуюся взглядом в пустую тарелку перед собой.

– Мы расстались неделю назад. Сегодня подали на развод. – Девушка проглатывает комок боли.