Вдруг, как в сказке
Шрифт:
Я вздохнула, наблюдая за тёплыми поздравлениями и пожеланиями счастья. А в голову, неожиданно, закрались недавние мысли: что, если упавшая ветка и оборот по принуждению — это дело рук этой самой Дэшны? У неё был более чем веский мотив, да и возможности хоть отбавляй. Единственное, что смущало — это её неподдельное изумление, когда она узнала, что я жена Шанрэла, да ещё и ношу его ребёнка. Ярость и изумление выглядели слишком натуральными, чтобы быть наигранными. Или же эта магичка очень уж искусная актриса. И пусть её выставили из дома, всё равно лучше быть начеку. О своих подозрениях я решила умолчать, чтобы не портить никому вечер, но и беспечной тоже становиться не собиралась. Именно поэтому решила попросить нескольких слуг всегда находиться
А потом всё завертелось, закружилось в суматохе последних приготовлений, что я даже, казалось бы, моргнуть не успела, а уже наступил вечер. За весь день виновника торжества я практически не видела, но неизменно чувствовала его присутствие где-то неподалёку. Постоянно находиться на ногах мне уже было очень тяжело, а ходить я вообще старалась поменьше, потому что отёки ног сходили неохотно, а боли в пояснице просто сводили с ума. Никогда за всю жизнь не думала, что быть беременной — это так невыносимо. Можете смело дать в глаз тому, кто скажет, что на последних месяцах беременности женщина просто расцветает. Ха! Она коровеет и превращается в несуразное, неуклюжее создание, которое не может толком даже с кровати сползти, не говоря уже о чём-то более сложном. Хотя, возможно, это просто мне так «повезло». В конце концов, не зря, ведь, говорят, что животы с мальчиками всегда выглядят куда аккуратнее, в отличие от девочек.
Малышка тут же возмущённо пихнулась, а я не смогла удержать весёлого хихиканья.
— Ничего, милая, не обращай внимание на мамочку. Я просто шучу, — похлопала я ладошкой по животу.
Вскоре стали прибывать гости, которых встречали Гэниран и Лека, вводя всех в ступор от поразительно сходства сестёр. Шанрэл, как виновник торжества, отказался от этой, по его словам, сомнительной чести, тем более, что я не могла составить ему компанию. По правде говоря, я вообще собиралась отсидеться у себя в комнате, так как знала, что появляться в обществе на таком позднем сроке — это верх неприличия. Но Шану плевать было на этикет и мнение гостей, он даже слушать не захотел о моём отсутствии. Сказал лишь, что если я буду сидеть весь вечер в комнате, то он будет находиться рядом со мной, а гости пусть от души веселятся сколько им вздумается. Но такого уже я не могла допустить, поэтому пришлось к назначенному времени приодеться и с помощью одного из лакеев спуститься вниз. Там меня в общем зале уже ждали Шан и удобное кресло из библиотеки. Под внимательными и заботливыми взглядами я села и постаралась максимально прикрыть огромный живот красивой расписной шалью, которую подарила мне Изу.
— Ты выглядишь просто очаровательно, родная, — тихо на ушко сказал мне муж, целуя запястье.
— Перестань! — шикнула я на него, покрываясь мурашками от его действий.
— Что перестать? — невинно захлопал глазами этот проказник и легонько провёл языком по чувствительному местечку чуть ниже краешка рукава.
— Вот это, — сдавлено сказала я, пытаясь вернуть свою руку назад. — Ты прекрасно знаешь, как действуешь на меня.
— Как действую? — лукаво прищурился он и продолжил издеваться над моими разбушевавшимися гормонами.
— Шан!
— Да, дорогая?
— Прекрати. Ты ведёшь себя неподобающе.
— Ничего не могу с собой поделать, родная, — и нагло подмигнул мне. — Ведь я влюблён в свою жену.
— Что? — опешила я, в один момент позабыв обо всём, кроме его слов и собственного отклика на них — внутри будто взорвалась Сверхновая безграничного счастья.
— Я люблю тебя, — уверенно повторил он и недовольно нахмурился: — Неужели до сих пор не поняла этого?
— Ну…
Сердце колотилось во всю, причиняя почти физическую боль. Особенно от осознания того, что сегодня ночью я буду обязана рассказать ему всю правду о себе. Интересно, что он скажет тогда о своей любви?
— Не поняла, да? — расстроено сказал он. — Но почему?
— Шан, не злись, пожалуйста, — я накрыла его руку своей. — Всё это слишком сложно… Меня тянуло к тебе с того самого момента, как я увидела тебя впервые. Да, сначала я испугалась тебя, была дезориентирована, но с каждым днём то чувство всё крепло и крепло, пока я не поняла, что люблю тебя больше жизни. Но ты был добр ко мне всегда. Заботлив, нежен и внимателен. Как было раньше — я не знаю, но у меня не было гарантии, что мои чувства взаимны. Собственно, именно поэтому я и… — я замолчала, мысленно надавав подзатыльников. Дура! Чуть не выболтала сейчас всю правду. — Прости, давай поговорим, когда всё закончится? Мне многое нужно рассказать тебе, и я искренне надеюсь, что ты поймёшь…
— Родная, ты меня пугаешь, — нахмурился он.
— Мне тоже страшно, — я вымученно улыбнулась. — Но всё равно мы поговорим. Это вторая часть моего подарка тебе.
— Малышка… — Шан запнулся, а потом посмотрел внимательно в глаза и спросил: — Просто скажи, к тебе возвращается память? Это то, чего я опасался?
— Нет, Шан, не переживай, ненавидеть тебя я просто не смогу, — мягко возразила я, стараясь стереть с его лица тревогу и жалея, что вообще начала этот разговор.
Он замолчал и стал внимательно разглядывать прибывающих гостей, которые не спеша двинулись в нашу сторону. Я уже решила, что он принял мой ответ, и настроилась на изображение лёгкой улыбки, как вдруг, он спросил, повернув мою голову к себе:
— Это то, что ты уже несколько раз пыталась мне сказать, но нас всегда кто-то прерывал?
По его напряжённым плечам и панике, пока что едва заметной в глубине глаз, я поняла, что мой ответ очень важен, поэтому максимально серьёзно кивнула и ответила:
— Всё верно. Но прежде, чем ты услышишь всё, я хочу, чтобы ты знал — я на самом деле очень сильно тебя люблю.
— И почему у меня такое чувство, что ты прощаешься со мной? — с болью в голосе спросил он, но я не ответила, а вместо этого повернулась к гостям и нацепила маску радушной хозяйки.
Шанрэл
Время тянулось мучительно долго, гости сменяли друг друга, пожелания, как и вино, лилось рекой, вечер был в разгаре, но их слова, как и лица не задерживались в памяти именинника. Потому что из головы никак не желали выходить слова девушки. Что же она имела в виду под этими намёками? Что, наконец, решила рассказать о себе правду, ту самую, на которую так надеялся Шан? Или же все его мечты и надежды окажутся пустым звуком, даже несмотря на всю уверенность сердца в правоте?
Ему казалось, что он уже избавился от сомнений, впустил надежду на счастье в свою душу, но… Первые же слова малышки свели на «нет» все старания и убеждения. И он не мог определиться: хочется ему услышать её исповедь или нет. Слишком велик страх. Слишком глубоко в душе засела неуверенность… Но с другой стороны, он чувствует, что рядом с ним сейчас сидит его судьба, его половина, его прощение. Не может быть иначе, потому что просто не может быть.
Эта уверенная мысль немного успокоила его и он, наконец, начал обращать внимание на происходящее вокруг. И вовремя — в зал как раз входили два Вестника Правосудия. Правда, об этом знал лишь сам Шанрэл, поскольку личности Волхвов не принято было разглашать направо и налево.