ВДВ. Как выжить и победить в Афгане

Скрынников Михаил Федорович

– Если случится такое, что придется втянуться в боевые действия (а такое исключать нельзя), то чтобы настрелялись досыта и по радио подкинуть боеприпасов не просили! – сказал он.

– Товарищ подполковник! – обратился к нему старшина роты Терзи. – А как быть с трофейным оружием?

– Много его? – задает старшине встречный вопрос Шабунов.

– Около десятка наберется, – ответил старшина.

– Сдай его на дивизионный склад вооружения, – посоветовал подполковник и далее обратился к ротному: – Куликов, бери все на контроль и рули на всю катушку. Связь со мной только по радио, а мне надо еще проехать к полковым разведчикам. Они тоже задействованы для охраны колонн дивизии. Не забудьте, завтра начало вывода войск. В таком

случае надо себя беречь вдвойне.

Ночь прошла «на чемоданах», словно на вокзале. Утром во время движения по маршруту с каждым пройденным километром все ближе и ближе становилась Родина, по которой так соскучились солдаты. Ротный обратил внимание на то, что вдоль дороги уже закапываются в землю подразделения мотострелков, которые были в ответе за безопасность движения по ней войск. «Ну вот, мы, оказывается, не первые!» – подумал Куликов. Наиболее мощные сторожевые заставы были около входа в Панджшерское ущелье: одна на входе, а другая чуть подальше от ущелья. Среди прочей бронетехники были танки. «Напрочь закупорили ущелье», – улыбнулся Виктор, обернулся и глянул на свою колону. Колонна двигалась красиво, дистанции между машинами выдерживались, из люков выглядывали только командиры машин. «Идут как на параде!» – порадовался за своих разведчиков ротный. Часа через два разведчики уже были около того места, где они должны были занять оборону, чтобы никому не позволить напасть на колонны войск, идущих к границе. Место само по себе было мрачноватое. Справа от дороги сопки, на более высоких полно снега. Вдалеке, примерно в двух километрах, просматривались два кишлака, расстояние между которыми было не более трех километров. А за ними виднелись сопки, которые переходили в сплошную горную гряду, на вершинах которой, куда ни глянь, сплошной снег. В это время, чем выше в горы – тем больше снега, который будет держаться до конца марта. Слева от дороги сплошные виноградники, да и те не ближе ста метров. Справа и слева от дороги – сто метров зоны безопасности. Это неписаные правила войны. Метрах в двухстах от дороги выделялась высокая сопка, являвшаяся господствующей высотой, а рядом было несколько сопок поменьше. С нее было бы удобно вести огонь по колонне, а затем при опасности быстро уйти вглубь и далее в горы.

Куликов осмотрелся, внимательно изучил местность справа и слева от дороги и подозвал к себе взводных. Запаздывал командир третьего взвода Вакулич. Ротному пришлось повысить голос.

– Да бегу, командир! – оправдывался лейтенант.

– Слабо бегаешь, тренируйся! – пошутили остальные взводные.

– Мы прибыли в нужное для нас место. Вот на этой господствующей высоте оборону организуют Златин и Филиппов со своими взводами. С нее хорошо просматривается местность перед фронтом и в тылу. Вакулич, ты со своим взводом оседлаешь соседнюю высотку: она хоть и не господствует над местностью, но с нее тоже хороший обзор. Тебе на усиление дам своего заместителя Кибиткина, который когда-то командовал третьим взводом.

– Не возражаю, командир, такому усилению, – ответил лейтенант.

– Возьмите наверх побольше боеприпасов, сигнальных и осветительных ракет. Связь со мной постоянная. Хочу сразу всех предупредить, у нас задача одна: не допустить нападения «духов» на проходящие колонны. Особенно будьте внимательны ночью, и если что-то где-то зашевелится – сразу огонь. Утром будем разбираться. Я нахожусь внизу около техники, – закончил ротный.

Боевую технику расположили подковообразно между двумя сопками, чтобы в случае появления опасности можно было простреливать местность, в том числе и по обе стороны дороги. Часа через два Куликов поочередно проверил позиции на обоих высотках. Народ трудился в поте лица, благо камней вокруг было полно. Наступили последние дни пребывания советских солдат в чужой стране, и никому не хотелось остаться здесь навсегда. Эта мысль тревожила каждого солдата…

Ротный выглядел спокойным. Он

был уверен, что если «духи» сунутся, то разведчики встретят их как положено, метким огнем. Затем командир в который уже раз прошелся вдоль техники и посмотрел в сторону гор: они уже стали прикрываться пеленой тумана. Начинало вечереть. С господствующей высотки передали: «В сторону границы двигается колонна». Мимо разведчиков проходил мотострелковый полк с подразделениями обеспечения и тылом. Колонна была длинная и проходила около часа. Позднее прошла еще одна колонна, но эта была поменьше первой. «Колонна нашей дивизии, наверное, пойдет завтра», – подумал разведчик. Из задумчивого состояния ротного вывел голос радиста.

– Сверху снова передают: на этот раз в нашу сторону идет афганец без оружия. До него метров двести.

Через какое-то время из-за сопки вышел афганец и направился в сторону боевых машин. Он осторожно подошел к ротному, шагах в двух остановился и поздоровался на вполне сносном русском.

– Откуда знаешь русский? – спросил у него Куликов.

– До войны в Душанбе учился. Очень красивый город. Сейчас мне нужен русский начальник.

– Ну я начальник, – ответил ротный.

Афганец на этот раз более пристально посмотрел на погоны командира, по всей видимости, рассмотрел звездочки и успокоился, поняв, что «шурави» его не разыгрывает.

– Я главарь банды, – начал он разговор. – У меня 20 человек с оружием. Мои люди вон в том кишлаке, – и он показал рукой на правый от разведчиков кишлак. – Они с прошлой осени с русскими не воюют, у нас с ними мир. Ваши нам давали патроны, и мы воевали с бандой, которая живет в соседнем кишлаке, но у них больше вооруженных людей. У нас почти закончились патроны и нам стало тяжело с ними воевать. Нам нужны патроны, – настойчиво повторял афганец.

– Командир, это, наверное, банда из «договорного кишлака», и она оказывала нашим содействие, – вмешался в разговор только что подошедший Кибиткин.

Где-то года за четыре до вывода войск в разных районах страны (а точнее там, где лучше работали люди разных советских представительств, в том числе и армии) появились «договорные» районы, кишлаки и банды. Велась серьезная работа по сближению с местными полевыми командирами. Приходилось встречаться, разговаривать, кое-что обещать. Даже шли на условия: «шурави» не обращают внимания на то, что те торгуют с Ираном и Пакистаном и что везут оттуда (разумеется, кроме оружия), а моджахеды не предпринимают действий против советских войск. Наиболее лояльным полевым командирам даже помогали оружием и боеприпасами: конечно, тем, которое было захвачено в бою, – и не вмешивались, когда они воевали между собой за влияние в данном районе. По всей видимости, от этих договоренностей был какой-то толк: иначе зачем бы огород городить?

– А может, и врет, – тихонько сказал ротный.

– Не должен! – поддержал афганца старлей.

– Нам бы побольше патронов для пулемета… – канючил гость.

– А наши патроны для ваших «Калашниковых» не подойдут! – отбивался от навязчивого афганца ротный. – Ладно, дам тебе пару сотен патронов для пулемета и две красные ракеты… Ракеты на всякий случай, для проверки его лояльности, – шепнул он Кибиткину, а затем снова повернулся к афганцу: – Слушай внимательно, когда банда из соседнего кишлака пойдет на вас войной, ты запустишь ее вверх. Понял?

– Ну конечно, понял! – обрадовался такому повороту афганец.

– Мы по этой ракете будем видеть где вы, а где они, – добавил ротный.

– Катта рахмат! [35] – поблагодарил офицеров мужчина.

– Ты узбек? – спросил старлей.

– Да, узбек, у меня родственники по жене еще остались в Узбекистане.

Получив свое, афганец как-то быстро исчез в лощине, будто его здесь и не было.

– Надо доложить Шабунову о полученной информации, – сказал ротный вслух.

– Особо себя не успокаивай мимолетной встречей, – ответил ему по рации начальник разведки.