Вдвоём
Шрифт:
— А что, ты сорвалась? — взволнованно спрашиваю я. За эти два дня я действительно не звонила подруге. Телефон разрядился, а у меня не было ни сил, ни желания его зарядить. Я впервые в жизни не думала ни о работе, ни об отце, ни о Селесте. И от этого мне стало немного стыдно.
— Нет, всё в порядке. Держусь уже несколько дней. Мэрион готовит мне всевозможные фруктовые смузи, печёт печенье и следит за каждым моим шагом. Но мы сейчас не обо мне говорим, а о тебе. Что там у тебя происходит?
— Много чего, так сразу и не расскажешь.
— Тааак, —
— Он не водитель такси, он гонщик на ночных гонках.
— Ооо, подруга, это же ещё круче. Ты словила джек-пот. Красивый, сексуальный, дерзкий, да ещё и на крутой тачке. Скажи лучше, где таких разводят?
— Такие как он существует в единичном экземпляре. Это эксклюзив.
— Ну, ничего себе, значит у вас всё серьёзно завязалось?
— Надеюсь, что так, — отвечаю я, улыбаясь. В голове проносятся все события этих счастливых выходных. Мы валялись в постели допоздна. Занимались сексом, много. Потом Кайл готовил и делал это с большим мастерством. И конечно фартук на его обнажённом теле только добавлял готовке перчинки. Вечерами мы сидели на крыше, завернувшись в тёплые пледы, и смотрели на яркий город, который в ночи сверкал как рождественская ёлка. А ещё мы говорили, много. Он рассказал мне о своей приёмной матери Ингрид. И я поняла, что он действительно любит эту женщину. То с какой гордостью он о ней говорил. Она не была обязана его усыновлять. Он был ей чужим, как и любой другой уличный мальчишка. Но она сделала это. Приняла в свою семью, ничего не попросив взамен. Она полюбила его, а он в конце концов полюбил её в ответ. Да не сразу, но главное, что и она не сдалась, не выгнала его, когда он вернулся. И только поэтому мне уже хочется познакомиться с этой женщиной.
— Из тебя всё клешнями надо доставать, ей богу. Так, ты сегодня свободна? Нужно встретиться и всё обсудить. Я вытащу из тебя все подробности.
— Мне ещё нужно здесь кое-что доделать и я полностью в твоём распоряжении.
— Вот и отлично, приедешь ко мне, а то Мэрион вряд ли меня отпустит одну. А тебе она доверяет. Потом можем сходить в какой-нибудь ресторанчик. А то мне уже надоело питаться здоровой пищей, которой пичкает меня Мэрион. Хочу вредный, жирный бургер и картошку фри, а ещё стейк, можно даже с кровью.
— Неужели Мэрион настолько плохо готовит? — смеюсь я, пока Селеста придумывает всё новые и новые блюда, которые она непременно сегодня съест.
— Она хорошо готовит, но я больше не могу есть зеленый салат с овощами и рыбу на пару. Мне нужна передышка.
— Хорошо, я скоро приеду и спасу тебя от здоровой пищи. Пару часов подождёшь?
— Но не больше.
— Тогда договорились. Можешь пока начать собираться, ведь я знаю, что тебе нужно полдня, чтобы привести себя в порядок.
— Не преувеличивай…
Кто-то входит в галерею, и
— Селеста, я перезвоню тебе позже, — медленно проговариваю я и отключаю телефон.
Чарльз наконец переводит взгляд на меня. Довольно хмыкает, оглядев мой наряд. И от этого взгляда я чувствую себя слишком раздетой в своём бежевом платье-футляре. Скрещиваю руки, пытаясь немного прикрыться. Это движение не ускользает от пытливого взгляда Кроули. Он медленно подходит ко мне. А я напротив, отступаю назад.
— Добрый день, Мэдисон, — урчит он, словно кот, — у вас прекрасная галерея.
— Бросьте это вежливое притворство, Чарльз. Что вам здесь нужно? — спрашиваю я, собрав остатки своих сил. Нужно выглядеть твёрдой и не подаваться на его уловки.
— Мне нравится ваша деловая жилка. Я тоже не люблю ходить вокруг да около. Я так полагаю, что ваш отец рассказал вам о нашей договорённости?
Он отодвигает пластиковый стул и садится на него при этом, не прекращая смотреть на меня. Я обхожу его и встаю за свою стойку. Когда между нами есть какое-то препятствие, я чувствую себя немного спокойней.
— Сказал, но я должна вас разочаровать. Я в этом участвовать не собираюсь. Я не какой-то предмет интерьера, который можно обменять или продать. И я не позволю никому так о себе думать. Вы можете засунуть свою договорённость в свою лощёную задницу.
— Какие резкие слова вылетают из такого милого ротика. Как бы вам не пожалеть потом о сказанном, — пренебрежительно отвечает он. Он смотрит на меня, как на малое неумелое дитя и это злит меня ещё больше. Чарльз улыбается, самодовольно, даже ехидно, и мне хочется стереть эту мерзкую улыбочку с его противного лица.
— Вам лучше уйти, — процеживаю я сквозь зубы. Руками я сжимаю края столешницы и боюсь, что не смогу сдерживать себя ещё дольше. Мне хочется врезать ему, а потом ещё раз и ещё, пока его физиономия не превратится в кровавое месиво. Может быть, тогда он поймёт, что нужно отступить.
Но когда он встаёт и направляется ко мне, всё моё тело прошибает холодный пот. Я сглатываю, от увиденного в его глазах. Кажется, что это кубики льда, холодные, острые не знающие пощады. Его лицо напрягается, становится угловатым, хищным. Он в одно мгновение оказывается рядом со мной. Запах его парфюма, горький и удушающий, окутывает меня и словно сковывает по рукам и ногам.
— Насколько я знаю, эта галерея не так давно принадлежала вашей матери, ведь так? — спрашивает он, оглядывая помещение.