Вечер черных звезд

Эльтеррус Иар

– Если можно, не сейчас, – попросил Таенн. – Лучше часов через шесть-восемь. У нас тут… есть ряд проблем, да и расчет надо делать, сами понимаете.

– Договорились. Мы с вами свяжемся.

Связь отключилась. Таенн устало потер переносицу, сел в свое любимое кресло и призадумался. Леон и Морис подошли к «окну в космос» и стали что-то обсуждать вполголоса. Ри вместе с Дашей, переглянувшись, подсели к Таенну.

– Таенн, расскажи, что это за мир такой, – попросила целительница. – Почему тут Контроль не любят?

– Почему, почему…

Во-первых, потому что мозги зашоренные. Во-вторых, потому что эта Маджента была раньше Индиго. И в-третьих, потому что человек – такое существо, которому, к моему огромному сожалению, необходим враг, чтобы было кого презирать. На ненависть они не способны. А вот на презрение…

Даша села поудобнее и приготовилась слушать.

* * *

– Ит, мне страшно.

– Да перестань, – отмахнулся тот. – Ты, по-моему, уже должен был свое отбояться. После того, что ты сделал.

– Так в этом-то и проблема! – Скрипач сел, прижимая к груди одеяло, и с горечью посмотрел на Ита. – Придурок, блин. Я за тебя боюсь, не за себя. Что с тобой происходит?

– А что происходит? – делано удивился Ит. – По-моему, со мной все в порядке.

– Ври больше! Главное, нашел, кому лгать, – презрительно скривился Скрипач. – Мы с тобой в одной комнате ночуем, забыл? Ты думаешь, я ничего не замечаю? Или у меня уши отсохли?

– Слушай, ты, с ушами… – осторожно начал Ит. – Ты, это…

– Что я – «это»? – возмутился Скрипач. – Ты чего по ночам орешь и дергаешься, словно тебя на куски режут? Снится что-то? Или тебя тоже достал наш общий друг, который любитель птичек, а ты молчишь, чтобы народ не пугать лишний раз? Ит, кончай заливать, надоело. Давай, рассказывай.

Тот тяжело вздохнул. Сел на кровать рядом со Скрипачом, ссутулился, низко опустил голову. Скрипач подсел к нему поближе, участливо положил руку на плечо.

– Нет, любитель птичек меня пока что не трогал, – ответил он после минутного молчания. – Это что-то другое.

– Ну? – нетерпеливо сказал Скрипач.

– Что «ну»? Снится мне… что-то странное. Страшно не то, что снится, а что я не понимаю, что это вообще такое, – признался Ит. – Причем снится почти одно и то же, с очень небольшими вариациями.

– Давно это происходит?

– Да вот как с тобой случилось… через сутки началось и до сих пор… – Скрипач видел, что говорить Иту совершенно не хочется. – Думал, что справлюсь сам, но, видимо, не получится.

– Сам? – с подозрением спросил Скрипач. – Тоже что-то знакомое. Ит, вот хоть убей, но про «справлюсь сам» я от тебя слышал. Уже слышал. И не один раз.

– Угу, вот только когда и где, – чуть слышно отозвался Ит. – А этот сон, он какой-то размытый, но… Понимаешь, сначала я словно попадаю внутрь боли. Есть такая огромная, темная, бесконечная боль, старая и густая, из этой боли сделан весь мир и я сам… Скрипач, она просто везде, во всем. Понимаешь?

– Не очень, – помотал головой тот. – Попробуй как-то иначе объяснить.

– Не

могу. Не получается. Из этой боли состоит все вокруг. Мое тело – из боли, воздух – из боли, звуки – тоже… Звуки там вообще ужасные. Словно… – Ит замялся. – Одной частью сознания я понимаю, что, например, слышу чьи-то шаги. Но слышу я их как тяжелые, тупые удары, которые бьют меня изнутри по голове. Я почти ничего не вижу, какое-то серое марево, и то если очень сильно напрячься. Вижу только левым глазом, правый не видит ничего, как я ни стараюсь. Единственное, что мне в тот момент хочется – чтобы мимо перестали ходить. Потому что когда ходят, еще больнее.

– Ничего себе расклады, – медленно проговорил Скрипач.

– Погоди, это еще не все, – хмуро продолжил Ит. – Потом сознание вдруг проясняется, совсем ненадолго. И боль… боль тоже. Если она до этого была чем-то тягучим и тупым, то вдруг становится острой, как нож. И зрение возвращается. Но видит только левый глаз.

– И что ты видишь?

– Людей. Там люди, в этом сне. Двое мужчин, две женщины.

– Что они делают?

– Они – ничего. Говорят мне что-то, я отвечаю, но из-за боли не получается разобрать ни их слова, ни свои ответы. А потом…

Ит осекся.

– Что потом? – поторопил его Скрипач.

– Потом – кошмар. Кажется, они меня пытали, – с трудом выговорил Ит. – По-настоящему пытали, не так, как на Маданге. Откуда-то из-за головы появляется такая штука… Я уже думал, на что она похожа, и ничего не вспомнил. Как железный клюв. Блестящая. Потом помню боль в горле и…

– И?

– И все. Больше ничего. Темнота.

– Ну и дела, – протянул Скрипач. Погладил Ита по плечу.

– Действительно, дела, – подтвердил с потолка искин. – Извините, но я слушал. Ит, тебе не кажется, что это все надо срочно рассказать хотя бы Даше?

– Нет, не кажется, – отмахнулся Ит. – Потому что у Даши и без этого забот хватает.

– Не дури, – строго сказал Скрипач. – Искин, как они там освободятся, попроси ее к нам зайти, пожалуйста.

– Ты, чем распоряжаться, лучше бы лег, – сварливо ответил искин. – А то я ее позову, а она тебе по шее надает.

– Ладно, – миролюбиво согласился Скрипач. – Считай, уже лежу. Ситуация складывается явно не в нашу пользу, замечу. Потому что вы с Ри стремительно выходите из строя. А я, само собой, станцией управлять не смогу. Даша – тоже. Она, хоть и Аарн, все-таки целитель, а не пилот.

– Мне что, синие контроллеры на себя вешать, чтобы спать нормально? – спросил Ит в пространство. – Не пойдет.

– Почему? – удивился Скрипач.

– Да потому, что сознание-то нужно блокировать, дурная твоя голова, а контроллеры срубят меня напрочь, после чего любитель птичек отправит меня туда, куда едва не отправил Ри!

– Н-да, вот в этом ты прав, – нехотя согласился Скрипач. – Но все равно делать что-то надо.

– Надо, – уныло отозвался Ит. – Вот только что?..

– У тебя хоть какие-то мысли есть?