Вечер открытых сердец
Шрифт:
Оставалась Наумлинская. Что ж, значит, так тому и быть. Сама судьба распорядилась так, что именно Наумлинской выпала почетная миссия ответить за подлость и предательство всех. Нет, все-таки то была счастливая минута, когда она решила спрятать под скатертью диктофон! Иначе Надыкто не поверил бы ни единому ее слову. А так, не веришь – вот тебе доказательство: голос! Голос его ненаглядной Ирочки, признающейся, что мечется между двумя стульями. Эх, жаль, что Рэм Калашников недосягаем. Так бы можно было и ему подсунуть пленочку…
А с этим шизофреником Глебом она тоже разберется! И нечего было его тогда жалеть.
Тополян разгладила листок, в тысячу первый раз прочитала вслух записку:
– «Привет с того Света!»
Слово «Света» было написано с большой буквы и несколько раз жирно обведено. Внизу стояла подпись: «Глеб».
13
Ей повезло. Надыкто подошел к телефону сам.
– Володь… – начала она, как бы борясь со смущением. – Это Света Тополян.
– Я узнал, – без особого энтузиазма отозвался Надыкто.
– Понимаешь, тут такое дело… Но это не телефонный разговор. Короче, нам необходимо встретиться.
– Завтра и встретимся, – недовольно пробурчал Надыкто. – В школе.
По собственному опыту Володя знал, что с Тополян нужно держать ухо востро. А лучше и вовсе не иметь с ней никаких дел.
– Завтра будет поздно, – не отступала Светлана. – Это касается Иры Наумлинской. – Чуть помолчав, она добавила: – И тебя.
– Давай ты не будешь вмешиваться в наши отношения, – уже не скрывая раздражения, холодно предложил Надыкто. – Тебя они ну никаким боком не касаются.
– Ошибаешься, – мягко возразила Тополян и проворковала сладеньким голоском: – Ты будешь очень, просто крайне удивлен. Учти, откажешься сейчас, потом будет поздно. Это я тебя чисто по дружески предупреждаю. Много времени я у тебя не отниму, зато незабываемые впечатления гарантирую. В общем, жду тебя через сорок минут на углу, возле магазина «Спорт». И еще, не надо звонить Наумлинской. Это ты всегда успеешь сделать.
Тополян знала наверняка, что Наумлинская еще ни в чем не призналась Надыкто. Тогда, в буфете, за минуту до появления Черепашки с этой растреклятой запиской, Наумлинская как раз делилась с подругами своими терзаниями: она так и не смогла найти в себе силы, так и не смогла рассказать Надыкто, что тайно встречается с Рэмом и любит их обоих. Что ж, Тополян готова взять эту неблагодарную миссию на себя. Кто-то же должен выполнять и черную работу!
Как она и предполагала, он пришел. С опозданием, правда, но все-таки пришел. Сухо бросив «привет», Надыкто уставился на какое-то объявление, вывешенное на двери магазина. Всем своим видом он будто бы хотел продемонстрировать, что не имеет никакого желания беседовать с Тополян и прийти сюда его вынудили какие-то крайние обстоятельства. Тополян пришлось брать инициативу в свои руки:
– Ну что, пойдем?
– Куда это? – осведомился Надыкто, по-прежнему глядя на объявление.
– Ну не здесь же ты будешь запись прослушивать!
– Какую еще запись? – наконец Надыкто посмотрел на Тополян.
Именно этого вопроса она и ожидала.
– Очень интересную, – загадочно улыбнулась Светлана. – Просто ужасно интересную.
Надыкто молчал. Казалось, все старания
– На этой пленочке твоя Ирочка кое в чем признается, – проворковала Светлана и добавила: – Тебя, между прочим, это непосредственно касается.
И Тополян не спеша зашагала по тротуару. Она не сомневалась, что Надыкто последует за ней. Остановившись возле стеклянных дверей небольшого кафе, Тополян обернулась. Так и есть: он, словно бы нехотя, но все же плелся следом.
– Зайдем? – предложила она, подождав, пока Володя приблизится, и толкнула рукой дверь.
От кофе Надыкто отказался наотрез, сурово пригрозив:
– Или ты сейчас же скажешь, зачем вызвала меня, или я ухожу.
– Как? – картинно вскинула брови Тополян. – Разве я еще не сказала? Я хочу предложить твоему вниманию один очень любопытный рассказ.
– Так, все, надоело! – Надыкто решительно поднялся.
– Сядь! – тихо проговорила Тополян. – Сядь и прослушай вот это.
Она заранее прокрутила пленку до нужного места. Оставалось только подождать, пока Надыкто наденет маленькие наушники, и нажать на кнопку.
Ей доставляло удовольствие следить, как меняется его лицо, как постепенно оно вытягивается, затем наливается кровью, как его взгляд из нарочито безразличного становится вначале суровым, а под конец и вовсе безумным.
Резким движением руки выдернув наушники, Надыкто, уставившись куда-то поверх ее головы, просипел:
– Откуда у тебя это?
– Мог бы и догадаться, – повела плечом Тополян. Теперь она чувствовала себя гораздо уверенней. Надыкто проглотил наживку и находился полностью в ее власти. – Помнишь, пару дней назад? Вечер открытых сердец. Ты еще позвонил в самом конце, беспокоился, что Ирочке будет страшно одной так поздно домой возвращаться.
Надыкто не ответил. Угрюмо свесив на грудь голову, он лишь издал какой-то странный звук, похожий на мычание.
– Понимаешь, – щебетала Тополян, – у меня сердце кровью обливается, на тебя глядя. Ты такой верный, преданный, настоящий рыцарь… Я таких, как ты, если честно, не встречала. А она с тобой так поступает. Теперь, когда ты все знаешь, ты, конечно, волен поступить как угодно. Решай сам. Советовать я тебе ничего не стану. В конце концов, это не мое дело. Просто я должна была открыть тебе глаза. Ну не могла я смириться с такой несправедливостью. А теперь… – Тополян ловко скрутила провод от наушников, спрятала диктофон в сумочку. – Извини, но я спешу.
Она действительно спешила. На сегодня у Тополян было запланировано еще одно, не менее важное дело – разобраться с Глебом. Светлана всегда действовала решительно, не откладывая на завтра то, что можно и даже нужно сделать сегодня.
14
– Ну наконец-то! – воскликнула Наумлинская, подбегая к телефону.
После истории с запиской в душе у Иры остался какой-то ужасно неприятный осадок. Понятно, что всех этот случай встревожил, но у Наумлинской появилось дурное предчувствие. Поэтому, когда Володя Надыкто, всегда такой обязательный и аккуратный, не позвонил в назначенный час, предчувствие это только усилилось. Но Ира не стала звонить ему сама, решила немного подождать. И вот, с опозданием на сорок минут, звонок все-таки раздался.